Сталин, Коба и Сосо

Никакой более или менее полной биографии Сталина при его жизни не появилось, а усилия сотрудников ИМЭЛ вместо того были направлены на подготовку многотомного собрания его сочинений, первые тома которого вышли в свет в 1946 году. Это также был хорошо продуманный ход: статьи и выступления Сталина так или иначе переиздавались, и он внимательно следил за тем, чтобы тексты были выправлены и приведены в порядок (не только политически, но и чисто стилистически, примеры его правки сохранились в архиве). Собрание сочинений, которое не замышлялось как полное, позволяло создать эталонный корпус текстов. К томам прилагалась биографическая хроника Сталина, более подробная, чем «Краткая биография», но в силу самой формы позволявшая обходить сложные вопросы.

Разумеется, и публикации документов, касавшихся прошлого Сталина, при его жизни внимательно выверялись и дозировались. Было их немного.

К 35-летию батумской стачки и демонстрации был издан сборник материалов, куда вошли воспоминания участников и некоторые архивные документы[40]. В том же году в центральном столичном издательстве вышел сборник воспоминаний «Рассказы старых рабочих Закавказья о великом Сталине»[41]. К 60-летнему юбилею вождя в 1939 году довольно объемная подборка отрывков из воспоминаний и архивных документов «Детство и юность вождя» появилась в журнале «Молодая гвардия»[42], хронологически она охватывала период от детства Сосо Джугашвили до конца 1901 года, то есть до переезда в Батум, таким образом, как бы смыкаясь со сборником о батумской демонстрации.

Если перечисленные издания делались к юбилеям, то еще одна, наиболее значительная из вышедших при жизни Сталина публикация документов о его революционной деятельности являет собой некоторую загадку. Во втором номере журнала «Красный архив» (исторический журнал, специализировавшийся на научных архивных публикациях, выходил 6 раз в год, т. е. второй номер должен был выйти в марте-апреле) за 1941 год были помещены «Архивные материалы о революционной деятельности И.В. Сталина. 1908–1913 гг.»[43]. Предисловия публикация не имела, документам было предпослано лишь краткое указание на то, что читателю предлагаются материалы, «относящиеся к периоду столыпинской реакции и нового революционного подъема»[44], что они «составляют лишь незначительную часть того огромного материала, который выявлен по данному вопросу в государственных архивах СССР», и что «подавляющее большинство» документов публикуются впервые, а оригиналы хранятся в архиве Института Маркса – Энгельса – Ленина и в Центральном государственном архиве революции НКВД СССР[45]. Готовила к печати документы Софья Марковна Познер, старая большевичка, в прошлом член петербургской боевой группы большевиков, в 1920-1930-х годах много занимавшаяся историей партии, выпустившая сборники по истории боевой организации, первой русской революции и др. Загадка, как мне кажется, состоит в моменте публикации и выборе освещаемого ею отрезка времени.

Ни к какому юбилею она не была приурочена, а учитывая принципиальную редкость и продуманность обнародования любых касающихся биографии Сталина документов, сложно считать ее появление весной 1941 года случайным. Столь же неслучайным, вероятно, было и то, что непосредственно вслед за материалами о революционной деятельности Сталина в том же номере журнала был помещен довольно большой материал Е. Бор-Раменского «Иранская революция 1905–1911 гг. и большевики Закавказья», включавшая вступительную статью и документальную подборку. Речь шла о том, что «большевистская организация в Закавказье, созданная и руководимая соратником В.И. Ленина – товарищем Сталиным, принимала живое участие в иранской революции»[46], рассказывалось о походе в Персию на помощь местным революционерам боевого отряда во главе с Серго Орджоникидзе в 1909–1910 годах. То, что Орджоникидзе считался давним другом и соратником Сталина, было общеизвестно. И, между прочим, в изданной журналом «Красный архив» к юбилею Орджоникидзе в 1936 году хронологии его жизни и деятельности персидский эпизод не был упомянут вовсе[47]. Представляется, что появление весной 1941 года обоих этих материалов вместе могло быть неким сигналом, намеком на фоне происходивших в предвоенные месяцы закулисных дипломатических игр, когда Иран как спорная сфера влияния вновь приобрел актуальность. Однако вопрос этот совершенно не исследован и нуждается в дальнейшем осмыслении в контексте предыстории Второй мировой войны, далеко выходящем за рамки настоящей работы. Нам лишь важно не упускать из виду, что подробности биографии Сталина и его соратников ни на минуту не переставали быть фактором текущей политики.