Сталин. Красный монарх

Была и другая, которую стали проводить в жизнь Сталин и те, кто его взгляды разделял. Они открыто говорили, что надежды на «мировую революцию» беспочвенны и напрасны. В своем докладе на XIV съезде ВКП(б) Сталин подробно и аргументированно объяснял, что произошла стабилизация капиталистической системы, что в Европе наступил «отлив революционных волн». Он, конечно, отдавал дань штампам (на дворе стоял пока что 1925 год), но недвусмысленно выступал за строительство социализма в одной стране. На это и следовало направить все средства, ресурсы и силы, а не на прежние утопические эксперименты…

Если внимательно изучить то, что публиковалось Сталиным в партийной печати уже в 1920 г., после провала программы «на штыках принести революцию в Европу через труп белой Польши», то ясно видно: уже тогда Сталин понял, что коминтерновские догмы не работают. Несмотря на все заклинания и призывы, польские рабочие и крестьяне не проявили ни малейшего желания помогать «братьям по классу», наоборот, они отчего-то изо всех сил защищали свою землю от красных братьев.

Сталин умел учиться – и польская катастрофа для него послужила уроком и наглядным примером. Кроме того, был еще один немаловажный аспект: деятельность Коминтерна адски мешала выстраивать нормальные отношения с зарубежными странами. О каких нормальных отношениях вообще могла идти речь, когда в противовес тому, что говорили советские дипломаты и торговые представители, в то же самое время, в той же самой стране коминтерновские посланцы (прибывшие из Москвы) выкрадывали секретные документы, шпионили, устраивали взрывы и поджоги, практически в открытую сколачивали штурмовые отряды для захвата власти?

Сталин и Коминтерн начинали мешать друг другу. Между ними не могло быть никакого компромисса: Сталин не собирался отказываться от своих планов поднимать СССР из разрухи, а коминтерновцы, в свою очередь, просто не могли собственными руками закрыть столь привлекательную кормушку, где они были царями и богами. Только в Коминтерне они могли быть кем-то повыше старшего помощника младшего дворника…

Здесь главным образом и лежат причины ожесточенной борьбы, длившейся не менее пятнадцати лет. С 1925 г. она шла практически в открытую: Зиновьев и его сподвижники, обозвав сталинские планы подъема СССР «кельей под елью», начали их в голос полоскать на всех пленумах Коминтерна, апеллируя к «мировому коммунистическому мнению». И, надо сказать, поддержку они из-за рубежа получали мощную – там сидели свои бездельники и пустомели, привыкшие сладко жить на коминтерновское золото и не хотевшие никакой другой жизни…

Вся эта кодла в поисках вождя сплотилась вокруг Троцкого, хотя многие его в глубине души ненавидели, – лучше такое знамя, чем никакого… Теоретиком выступал прижившийся в Советской России венгр, будущий академик Варга: «Существует опасность, что Россия перестанет быть двигателем международной революции. Ибо нельзя умолчать о следующем: в России есть коммунисты, у которых не хватает терпения ждать европейской революции и которые хотят взять курс на окончательную изоляцию России. Это означает заключение мира с империалистами, регулярный товарообмен с капиталистическими странами и организацию всякого рода концессий… Это течение, которое стремится к тому, чтобы пролетарское государство Россия и его пролетарское хозяйство стабилизировались внутри капиталистического мира, сегодня еще слабо и незначительно. Однако оно может стать сильным, если пролетарская Россия останется длительное время в изоляции».

«Изоляцией», как легко догадаться, обрусевший мадьяр именовал как раз урезание аппетитов Коминтерна… Забегая вперед, можно сказать, что «слабое и незначительное» течение со временем таковым быть перестало – потому что во главе его стоял Сталин, олицетворение энергии и работоспособности. Оно и победило в борьбе. Причем пикантности ради стоит упомянуть, что сам Варга вовремя успел «перековаться», от коминтерновцев откачнулся, благодаря чему остался не просто в живых – пошел в гору, стал академиком, директором института АН СССР, пережил Сталина, Ленинскую премию получил уже при Хрущеве…

А вот те, кого он идеологически подкармливал, главари Коминтерна, перековаться не могли и не хотели. Они воевали. Против Сталина, против его направления, против его планов, оказываясь во главе всех и всяческих оппозиций и уклонов. Коминтерновская мафия – а как ее еще прикажете называть? – боролась против Сталина и после высылки Троцкого, перетягивая на свою сторону военных и чинов спецслужб, конспирируя и агитируя. За дела, а не за «инакомыслие» их и перестреляли в тридцать седьмом…

Не было ни «инакомыслия», ни «борьбы за чистоту ленинских идеалов». Банда бездельников и трепачей ожесточенно боролась за свои немаленькие привилегии, за право и дальше швырять миллионы на раздувание мнимого «всемирного пожара», красоваться в президиумах, пустословить с трибун.