Сталин. Ледяной трон

Остается рядовая и средняя масса эмигрантов, боровшаяся в свое время против нас в армиях Деникина, Врангеля, Краснова, а ныне работой добывающая себе кусок хлеба во Франции – в городах, в Балканских странах и Бразилии – на полях. Часть этих людей (не все!) не прочь бы, пожалуй, вернуться в СССР. Но они уже не вояки, они воевать не хотят, и если вернутся в СССР, то не для того, чтобы проливать кровь на Дальнем Востоке. Конечно, все бывает на свете, и вполне возможно, что часть из этой группы охотно поедет на Дальвост. Я знаю, например, что в Синьцзяне имеется 2000 белогвардейцев, которые ведут себя не плохо и которых мы, вполне возможно, амнистируем не в далеком будущем – все равно – согласятся они пойти на Дальвост или нет. Но такие вещи надо делать не через трибуну XVII съезда партии, в порядке амнифестации, а без шума, в порядке тщательного отбора и кропотливой работы по проверке людей. Предлагаемая Вами манифестация (XVII съезд партии и пр.) нецелесообразна и опасна. Во-первых, овчинка не стоит выделки (соберем 5–10 тысяч людей, а это – мелочь). Во-вторых, такая манифестация может быть понята, как призыв Соввласти к белым придти на помощь, т. е. проявление слабости, что нежелательно для нас. В-третьих, могут подумать, что мы твердо решили воевать с японцами и открыто собираем для этого армию, несмотря ни на что, несмотря на то, что не исчерпаны еще все средства мирного разрешения конфликта, несмотря на то, что японцы, быть может, пошли бы под конец на уступки. Выходит, что мы выглядели бы, как зачинщики войны – не японцы, а мы! Понятно, что нельзя нам лезть в эту штуку, которая, как видите, очень похожа на ловушку…»

Читателю предоставляется самому оценить уровень интеллекта двух дискутирующих сторон.

Я лишь добавлю от себя, что Кутяков не унялся. Ему определенно хотелось быть не просто военным, а мыслителем. С идеей амнистии белогвардейцев он еще несколько лет носился, как дурень с писаной торбой, выдвигая столь же авантюрные прожекты, сочинял брошюрки касаемо советско-польской войны. Его «теоретические» поползновения встречали без всякого энтузиазма – да вдобавок прежестоко обидели, не назначив командующим тем округом, который он желал возглавлять. И рассердился товарищ Кутяков, видный мыслитель, и пошел к Тухачевскому в известное предприятие. Ну, шлепнули…

Но особенно пышным цветом фантазия иных генералов расцвела после XX съезда, когда, получив недвусмысленную отмашку от Хрущева, лампасники принялись сочинять всевозможные небылицы о покойном Верховном Главнокомандующем. Тон задавал чурбан номер один Советской Армии Георгий Жуков, а вслед за «сказками дедушки Жоры» и чины поменьше вносили свой вклад в дурную легенду. Сталин, по их уверениям, руководил военными операциями по глобусу, в армейских делах не разбирался вовсе. А главное, стал единственным виновником разгрома Красной Армии в июне сорок первого – поскольку парализовал всякую деятельность высших командиров тем, что строго-настрого запретил ориентировать войска на оборону и приводить их в боевую готовность. По-настоящему талантливые полководцы, вроде Рокоссовского, от этого баснотворчества брезгливо уклонялись, а вот бездарную мелкоту несло…

Давайте посмотрим, как обстояло дела в июне сорок первого – согласно не басням, а точным и подробным свидетельствам.

То, что Сталин, согласно укоренившемуся давно и прочно мифу, запугал своих генералов настолько, что они оцепенели, будто кролик перед удавом, и боялись отдать войскам приказ хотя бы поглядывать по сторонам, истине нисколько не соответствует. В действительности все происходило как раз наоборот.

Вот, скажем, нарком Военно-морского флота Кузнецов. Отчего-то грозные сталинские приказы о полнейшей неподвижности до него, полное впечатление, не дошли – и он задолго до рокового часа как раз и приказал своим морякам бдить недреманно и быть готовым к любым поганым сюрпризам. И, как только в три часа утра самого длинного дня года немецкие самолеты пересекли советские границы, уже парой минут позже дружно загрохотала вся зенитная артиллерия Балтийского и Черноморского флотов.

Ни один советский военный корабль не был немцами потоплен, потому что никого не удалось застать врасплох. Зато флотские комендоры отправили на дно не один самолет с черными крестами на крыльях. Между прочим, знаменитые бомбежки Берлина летом сорок первого провели как раз не армейская, а флотская авиация…

Печальная истина в другом: сухопутчики оказались настолько бездарными и тупыми, что едва не просрали все дело.

Еще в начале пятидесятых Генштаб Советской Армии, по каким-то своим надобностям, провел широкомасштабный опрос оставшихся в живых генералов, в июне сорок первого как раз и начинавших воевать у западных границ СССР: когда они получили приказ на приведение войск в готовность для отражения возможного немецкого удара? Когда вывели свои войска на рубежи обороны?

И что же выяснилось?