Сталин. Ложь и мифы о сталинской эпохе

Но чтобы представить эту версию в солидном виде, необходимо было озвучить ее устами видного и авторитетного ученого. Ведь в России всегда был (и есть) особый пиетет перед учеными людьми. И члены партии не являлись исключением в этом смысле. Именно поэтому Троцкий и оппозиция попытались обратиться к выдающему русскому ученому Владимиру Михайловичу Бехтереву. Но тут у нее произошел целый ряд накладок, или, попросту говоря, облом.

В.М. Бехтерев не был постоянно практикующим врачом-психиатром. Да, он имел практику, но не постоянную. Он был психоневрологом, потому как созданное им самим научное направление он и называл – психоневрология. Причем в рамках этого научного направления Бехтерев доверял исключительно анатомо-физиологическим объяснениям интересовавших его явлений. Тем более что его психотерапевтические интересы еще до 1917 г. окончательно сосредоточились на гипнозе. Какое отношение к постановке диагнозов мог иметь такой специалист, обладая такими научными склонностями?! Ведь для этого необходим статус постоянно практикующего врача-невропатолога/психиатра. А вот им-то он и не был. Его больше увлекали опыты наподобие тех, что осуществлял с собачками великий русский физиолог Павлов.

Проще говоря, Троцкому и K° понадобилось всего лишь широко известное имя выдающегося русского ученого. Причем в большей степени акцент должен быть на слове «русский». Троцкий прекрасно понимал, что после его кровавого живодерства над Россией в период с 1917 по 1923 г. в стране ему не доверяют, не говоря уже об острой этнической неприязни именно из-за этого живодерства. Ведь в то время СССР в очередной раз захлестнул «девятый вал» ярой юдофобии, что было последствием Октябрьского переворота и политики НЭПа. И Троцкому непременно нужно было озвучить версию о паранойе устами выдающегося именно русского ученого. К тому же они явно учли то обстоятельство, что Бехтерев доверял исключительно анатомо-физиологическим объяснениям интересовавших его явлений – именно с этим связана приписываемая ему, но никогда не произнесенная им фраза «смотрел одного сухорукого параноика».

Ни Троцкий, ни его сторонники были не в состоянии правильно оценить ряд факторов. Например, того, что В.М. Бехтерев был выдающимся представителем старой русской, российской научной школы, человеком исключительной чести и научной порядочности, неотделимой от общечеловеческой. Он никогда и ни при каких обстоятельствах не изменял свято почитавшейся им клятве Гиппократа. К тому же он был и генерал-майором медицинской службы царской армии. То есть имел еще и очень твердые убеждения и понятия об офицерской чести. И чтобы такой человек, врач, ученый, офицер старой закалки пошел бы на поводу у троцкистской оппозиции, даже если и не разделял позиции большевиков? Начисто исключено!

Тем не менее Троцкий и K° все-таки посмели обратиться к Бехтереву со своим подлым предложением. И совершенно естественно, что нарвались на нормальную реакцию порядочного человека. Владимир Михайлович Бехтерев послал обратившихся к нему представителей троцкистской оппозиции по хорошо известному всей России адресу. Более того, открыто пригрозил, что об их подлом предложении сообщит не просто, кому следует, а самому Сталину. Как выдающийся ученый и порядочный человек, генерал старой закалки, он не привык иметь дело с мерзостями – это не входило в его кодекс чести.

Как и всегда, реакция троцкистской оппозиции оказалась подлой и преступной – после провала попытки антигосударственного переворота и самого заговора В.М. Бехтерева быстро спровадили к праотцам путем отравления. Причем сделали это умышленно в Москве, дабы бросить тень именно на Сталина. Первоначально разрабатывавшаяся для обоснования свержения Сталина версия о паранойе была использована как месть за провал заговора и попытки антигосударственного переворота, для чего ее разбавили некоторыми деталями антисталинского характера, не сказать о которых нельзя.