Сталин. Наваждение России

Вместе со мной в институт отправили представителя, говорящего по-английски. Клюева и Роскин оказались мужем и женой, обаятельными людьми, преданными друг другу и своей работе. Я обещал им от имени американского правительства всяческую помощь, в том числе посылку специального самолета с холодильником для отправки образцов лекарства в Соединенные Штаты — на той стадии, когда это можно будет сделать. Они сказали, что Василий Парин, ученый секретарь Академии медицинских наук, скоро поедет в США во главе советской делегации и он расскажет о ходе работ американским коллегам. Они сдержали свое слово. Парин выступил на пресс-конференции в Вашингтоне. А после возвращения был арестован и осужден. Роскин и Клюева тоже пострадали».

Академик-секретарь Академии медицинских наук Василий Васильевич Парин был одним из крупнейших физиологов. Он оставил американцам ампулы с препаратом. Это было оценено как раскрытие государственной тайны. Парина приговорили к двадцати пяти годам тюремного заключения (его реабилитируют только после XX съезда). Визит посла в институт сочли мероприятием американской разведки. А поведение создателей круцина — низкопоклонством перед Западом. В их квартире чекисты установили подслушивающую аппаратуру. Записи разговоров докладывали лично Сталину. Множество государственных забот было отложено в сторону. Вождь занимался только этой историей.

Министр здравоохранения Георгий Андреевич Митерев, занимавший эту должность с довоенных времен, потерял должность. Новому министру генерал-полковнику Ефиму Ивановичу Смирнову (недавнему начальнику главного военно-медицинского управления вооруженных сил) Сталин приказал провести суд чести над Клюевой и Роскиным. Занимался этим сам Жданов. Он редактировал текст обвинительного заключения.

За день до суда, 13 мая 1947 года, Сталин призвал в Кремль трех доверенных писателей — Александра Фадеева, Константина Симонова и Бориса Горбатова, который был секретарем партийной организации Союза писателей. Вождь объяснил, что задача номер один — покончить с преклонением перед иностранцами:

— В эту точку надо долбить много лет, лет десять надо эту тему вдалбливать.

Не десять, как велел Сталин, а много дольше внушали ненависть к загранице, и к Америке в первую очередь, страх перед любым контактом с иностранцем, который наверняка шпион. Ненависть к Америке, воспитанная советской пропагандой, укоренилась в сердцах и умах российских граждан, хотя эта страна нисколько не виновата в несчастьях, постигших Россию в XX столетии.

Наши люди рисуют себе весьма своеобразную картину мира, в центре которой Россия — оплот добра и справедливости, а на другом полюсе враждебные всему хорошему Соединенные Штаты. «Самый последний советский человек на голову выше лучшего человека Запада», — говорил когда-то Сталин. И ведь поверили в это. И сейчас верим.

Идеологический аппарат подогревал эти чувства, понимая, как увлекательны эти лозунги. Большой отряд наших пропагандистов со всех прилавков — в разнообразной упаковке и дозировке — круглосуточно торговал ненавистью к Соединенным Штатам. Это прибыльный и надежный бизнес. А немалая часть политической элиты просто помешалась на своей ненависти к Соединенным Штатам. Яростный антиамериканизм превратился в неотъемлемую черту духовной жизни нашего общества. Наличие Большого Американского Врага избавляет от неприятной необходимости выяснять причины огромного числа неурядиц в собственной стране и понимать, что виной тому мы сами. Смотреть в зеркало не всегда приятно. Так и не надо! Ясно, кто во всем виноват. Следовательно, винить себя не в чем. Напротив, учитывая, какой враг нам противостоит, приходишь к выводу: наш путь — это сплошные победы.

Во время войны Гарри Гопкинс, специальный представитель президента США, прилетев в Москву, объяснял Сталину, что поставки по ленд-лизу задерживаются из-за забастовок, которые идут в Соединенных Штатах.

— Забастовки? — искренне удивился Сталин, генеральный секретарь коммунистической партии и борец за счастье трудящихся. — А у вас что, нет полиции?..

«Большинство граждан Советского Союза, — вспоминал тогдашний американский посол, — как мне представляется, не понимает, что такое личные свободы, что такое демократия, как мы в Америке все это понимаем. Те русские, которые понимали, здесь больше не живут. Они в эмиграции, в тюрьме или мертвы…»