Сталин. Охота на «Медведя»

– Если я правильно понял, после прохода группы через окно на границе и легализации, она двинется вглубь России?

– Да, в европейскую часть, – подтвердил Янагита.

– В таком случае я бы рекомендовал крышу железнодорожника. Одна из немногих профессий, которая вызовет меньше подозрений у НКВД.

– Мы учтем ваше мнение при отработке легенды прикрытия.

– И еще, господин генерал, среди железнодорожников самая подходящая категория – это инспектор-ревизор. Она дает широкие возможности для маневра агенту.

– Спасибо, учтем и это, – поблагодарил Янагита и сменил тему беседы: – Если не возражаете, то перейдем к операциям военной разведки русских в Маньчжурии.

– Да, пожалуйста, – охотно согласился Каймадо.

– Нас в первую очередь интересуют ее агенты в штабе и частях Квантунской армии. Вам что-нибудь о них известно? – напомнил о себе Такеока.

– К сожалению, господин полковник, я могу только предполагать, – посетовал Каймадо. – Начальник разведотдела майор Казаков, у которого я нахожусь на связи, лишнего не скажет.

– Понимаю, но даже ваши предположения, предположения профессионала, очень важны. Они позволял нам выйти на след советских агентов.

– Я к вашим услугам, господин Такеока.

– Тогда у меня есть к вам предложение, как, используя вашу связь с Казаковым, подсветить его агентов в штабе Квантунской армии. Надеюсь, вы не откажете.

– Все, что в моих силах, – согласился Каймадо, и они перешли к обсуждению комбинации, задуманной Такеока.

Совещание и ужин у генерала Янагиты затянулись допоздна. В гостиницу Каймадо возвратился далеко за полночь и уже на следующий день в сопровождении майора Дейсана и капитана Кокисана выехал к маньчжурско-советской границе.

За окнами вагона тянулись пустынные поля, с почерневшими от дождей скирдами соломы, потрепанные ветрами редкие перелески и расквашенные распутицей сельские дороги. Унылый осенний пейзаж навевал на Каймадо тоску и в глубине души будил тревогу. Через сутки ему предстояло нелегально перейти границу, вернуться в Хабаровск и к жизни, где самым непостижимым образом переплелись настоящие и вымышленные судьбы самурая Каймадо и коммуниста Пака, советского агента Ситрова. За 17 лет двойной, тройной жизни он уже не мог понять кто он – Каймадо или Де До Сун, Пак или Ситров. Одно он знал твердо – дух Великого Самурая и на этот раз поможет ему преодолеть все трудности и выполнить задание Божественного императора.

Не сомневались в Каймадо и Угаки с Такеока. Теперь, когда канал вывода боевиков в СССР находился в надежных руках, они сосредоточили свое внимание на их подготовке. К тому времени с помощью Дулепова и Ясновского состав группы окончательно определился, и пришло время для тренировок, но их тормозило отсутствие базы подготовки. Бюрократическая волокита с армейским командованием и сверхсекретность работ, на которой настаивала контрразведка, вызвали задержку в строительстве макета мацестинской водолечебницы – особого объекта «Z».

Угаки надоело ждать, когда, наконец, строители от слов перейдут к делу, и решил своими глазами посмотреть на то, как идут работы. Вместе с собой он взял Люшкова и Такеока. С того дня, когда он последний раз был на стройке, там мало что изменилось. Высокий глухой забор появился на месте пустыря. Поверх его тянулась колючая проволока, а по углам высились сторожевые вышки. Охрану несли японские часовые. На въезде, у ворот, дорогу машине преградил шлагбаум. Из будки вышел контролер, на него не произвели впечатления ни номера машины, ни важные чины, и он потребовал документы. Это служило некоторым утешением для Угаки – режим безопасности на объекте «Z» находился на высоте. После проверки документов они въехали на территорию, и перед их глазами предстала картина из эпохи египетского фараона Хеопса.

В воздухе стояли дробный стук молотков и пронзительный визг пил. В него вплетались окрики надсмотрщиков и свист плетей. Под их ударами ветхое дабу разлеталось в клочья и в прорехах проглядывало посиневшее, изможденное тело. Человеческий муравейник из корейцев и китайцев, облепив строительные леса, строил макет мацестинской водолечебницы. Непосвященному она могла напоминать останки гигантского осьминога.

Угаки, Такеока и Люшков вышли из машины и утонули в грязи. Чертыхаясь, они перебрались на дорожку, вымощенную досками и ведущую к домику начальника строительства. Из него выскочил миниатюрный, состоящий из округлостей капитан инженерной службы Квантунской армии Кисисабуро Того и колобком подкатился к ним. Обменявшись приветствиями, они поднялись на смотровую площадку. С нее открывалась общая панорама строительства. Угаки прошелся по ней придирчивым взглядом, на его лице появилась недовольная гримаса, и он не удержался от упрека:

– Капитан, с такими темпами не только до конца месяца, но и до конца года не успеем.

Того развел руками и посетовал:

– Уважаемый Угаки-сан, я делаю все, что в моих силах, но не могу заставить рабочих сделать больше того, что они выполняют.

– Капитан, вам что, жалко этих скотов?! – возмутился Такеока.