Сталин. Охота на «Медведя»

– А что без энтузиазма? – в голосе Берии исчезли мажорные нотки.

Деканозов страшился ответить. Из трубки доносилось учащенное дыхание наркома, и в следующее мгновение он сорвался на крик:

– Что, прошляпили?! Ушел, мерзавец! Лопух! Тебе коз пасти, а не террористов ловить!

– Товарищ нарком, он… – не решался сказать Деканозов.

– Ну что ты мычишь? Где, где эта мразь?!

– Его не нашли.

– Как?! Как не нашли?! Ты что несешь?!

– Товарищ нарком, перевернули все верх дном. Прочесали…

– Гусь тебе товарищ! Мудак, вот ты кто! Все просрал! Что мне докладывать Хозяину?! – рвал и метал Берия.

Деканозов вжался в кресло и затравленным взглядом смотрел на дверь. Ему, казалось, что вот-вот она распахнется, в кабинет ворвутся «держиморды» из группы арестов, скрутят ему руки и швырнут в подвал. Как сквозь вату до него доносился голос Берии.

– Ты что язык проглотил?! Я тебя, мудак, спрашиваю, чем все закончилось?

– Мы, мы… – никак не мог собраться с мыслями Деканозов.

– Да перестань ты мыкать! – рявкнул Берия и потребовал: – Доложи, что в остатке?

– Э-э… катер, команда, оружие и пятеро пленных. И-извините, четверо. Один подох по дороге в госпиталь.

– Где Денди? Что с ним?

– Среди убитых и раненых не обнаружен. Наверное, ушел с Люшковым, – предположил Деканозов.

– Ну, хоть одна хорошая новость, – буркнул Берия и после паузы спросил: – Что собираешься делать?

– Зашифровать Свояка, он наша последняя ниточка к Люшкову.

– И не только, а Денди? Его в первую очередь надо прикрыть.

– Так он же ушел с Люшковым, а это лучшая зашифровка.

– Это ты так думаешь. А Люшков? У него голова варит как надо. Пройдет горячка, он разложит все по полочкам и вычислит Денди.

– Понял, товарищ нарком, что-нибудь придумаю.

– Поздно думать, надо действовать, пока не остыло! Выбери подходящего мерзавца, подкинь дезу про предателя в группе и организуй побег.

– Понял, товарищ нарком! Сейчас же займусь этим! – заверил Деканозов.

– И ищи эту сволочь Люшкова! Он же не иголка в стоге сена! – потребовал Берия.

– Я-я все сделаю. Я…

Ответом Деканозову были монотонное журчание шифратора в трубке телефона. На ватных ногах он вышел из кабинета и дал волю гневу. Кочлавашвили и Бережному только и оставалось, что молча сносить угрозы и оскорбления. В тот и следующий дни ни они, ни сотни военнослужащих внутренних войск НКВД не сомкнули глаз и продолжали прочес местности, но так и не обнаружили следов Люшкова.

О себе он дал знать в ночь на 2 октября. В районе 23:20 на участке советско-турецкой границы произошло боестолкновение пограничников с неустановленной, хорошо подготовленной бандгруппой. Поднятый по тревоге подвижный резерв также не смог остановить бандитов. Убив четверых и ранив троих пограничников, они прорвались на сопредельную территорию.

3 октября сводка о ЧП на советско-турецкой границе поступила к Берии. Характер боя и число жертв со стороны пограничником стали еще одним подтверждением того, что Люшков жив. Он снова ухитрился выскользнуть из заготовленного для него капкана. Спустя четыре месяца пришло документальное подтверждение, что предатель уцелел.

На связь с харбинской резидентурой вышел Денди. Его сообщение раскрыло секрет чудесного спасения Люшкова. В последний момент перед высадкой боевиков-террористов он внес изменение в ход операции. Оставив на берегу 13 человек во главе с Пашкевичем, Люшков, Денди, Салогуб и Зуев продолжили плавание. Борт катера они покинули на три километра севернее основного места высадки, и это спасло их от смерти и плена.

Ускользнув от засады, Люшков не стал прорываться к границе, а ушел вглубь гор и затаился. Только после того, как было снято оцепление, он пошел на прорыв границы. В бою с пограничниками Люшков едва не погиб, получив ранение в грудь и руку, он сумел уйти на территории Турции. Более трех месяцев ему пришлось провести на больничной койке. Встав на ноги, он, Денди, Салогуб и Зуев, окружным путем отправился в Китай. По возвращению в Харбин за них взялась японская контрразведка и над головой Денди сгустились тучи. Спасло его от разоблачения заступничество Люшкова и… чудесное спасение Пашкевича.

Тому удалось бежать из батумской тюрьмы и перебраться через границу в Турцию. Дальше по проторенному маршруту он добрался до Харбина и явился в японскую контрразведку, явился не с пустыми руками. Пашкевич представил ей «важную» информацию, раскрывшую причину провала операции «Охота на «Медведя». Искренне веря в свою счастливую звезду, он поведал Сасо и Такеока историю, рожденную в стенах Лубянки. Запустив среди пленных террористов дезинформацию о «предательстве» другого участника группы – Осиповича, капитан Серебров, как по нотам, разыграл побег Пашкевича. Сам того не подозревая, он обеспечил надежную зашифровку советских агентов Свояка и Денди.

Люшков же, опасаясь мести со стороны НКВД, больше чем на год ушел в тень. Из нее предатель продолжал поливать грязью Сталина в японской и маньчжурской прессе. Но его неуемной, авантюрной натуре этого показалось мало, и он взялся за старое – подготовку плана нового покушения на ненавистного советского вождя.