Сталин. Операция «Ринг»

Не успели Дырман и Немкович покинуть базу, как в штабную землянку ворвался возмущенный Миклашевский. В очередной раз Лаубэ отвел его от операции. Положение «цацы-недотроги» для Миклашевского становилось все более невыносимо. Тайна операции «Ринг» давила на него непосильным бременем. Служба в караулах и участие в хозяйственных работах не могли снять немых, недоуменных вопросов в глазах товарищей. После гибели двух разведчиков во время последней вылазки на «железку» Миклашевский все чаще ловил на себе укоряющие взгляды. Разумом он понимал: проверка надежности явочных квартир в Смоленске без его участия, с точки зрения решения главной задачи операции «Ринг», являлась необходимой мерой предосторожности, а сердце отказывалось это принимать.

Миклашевский бросил умоляющий взгляд на Лаубэ. Тот отвел глаза в сторону и в который раз повторил:

– Игорь, пойми меня правильно, я не могу, я не имею право рисковать тобою.

– Арнольд, и ты меня пойми. Как мне смотреть в глаза ребятам? Как? Скоро месяц, а я фрица живого не видел.

– Увидишь еще, тошнить станет.

– Ага, увижу, когда война закончится.

– Не переживай, на наш век еще хватит.

– Арнольд, это не ответ! Ну отпусти, отпусти хоть на одну операцию! – взмолился Миклашевский.

– А если с тобой что-то случится? Потом же Андрей с меня голову снимет.

– Но с другими же не случилось.

– А Соловьев? А Рябоконь? Забыл? – отбивался Лаубэ.

– То была случайность.

– А если с тобой она произойдет, то что мне докладывать в Москву?

– Арнольд, я все понимаю, но отпусти, а?

– Игорь, мы все здесь находимся ради одного, чтобы ты добрался до Берлина. Я не знаю, что задумали в Москве, но я обязан, я должен довезти тебя до Берлина!

– Берлин далеко, а у меня нет сил смотреть в глаза ребятам. Чувствую себя последней шкурой. Арнольд, ну отпусти.

– Ладно, так и быть, пойдешь на подрыв железки, – сдался Лаубэ.

– Спасибо! Когда?

– С ближайшей группой, готовься.

– Так я уже давно готов! С кем идти?

– Со Стрелковым.

– С Женей! Да с ним хоть к черту на рога!

– А вот этого как раз и не надо.

– Все будет нормально, Арнольд!

– Надеюсь, и не забывай, я за тебя в ответе. Будь осторожен, твоя жизнь не принадлежит тебе.

– Спасибо, Арнольд, век не забуду! – радостно воскликнул Миклашевский и пулей вылетел из штабной землянки.

– Он не забудет. Лишь бы потом не припомнил Андрей, – буркнул вслед Лаубэ.

Об этом решении он не доложил в Центр, так как хорошо понимал Миклашевского. В окружении противника, где каждый день и каждый час жизнь подвергалась смертельной опасности, не меньший вес, чем приказ, имели доверие товарищей и чувство локтя, а их можно было завоевать только в бою. Эту простую истину Лаубэ познал на себе во время гражданской войны в Испании и потому не смог отказать Миклашевскому. Страхуясь от случайностей, Лаубэ выбрал самый безопасный в плане подходов участок железной дороги, а в группу Стрелкова включил наиболее опытных бойцов.

12 января 1943 года еще затемно Миклашевский впервые за все время покинул базу РДР. Крепкий мороз для четырех тренированных бойцов не был помехой. Твердый снежный наст хорошо держал, лыжи не проваливались и легко скользили. В прошлом лыжник Петр Охотников шел первым и задавал темп. На хорошей скорости они прошли около двенадцати километров, а дальше пришлось сбавить ход. Впереди начинался участок, где могли рыскать дозоры моторизованного эскадрона OD (Ordnungsdienst) и батальона общественной безопасности, подчинявшиеся самому злобному из псов в гончей стае фашистов – начальнику окружной смоленской полиции Космовичу.

За полкилометра до железной дороги Стрелков распорядился перейти на шаг, а последние метры по вырубке разведчикам-подрывникам пришлось ползти. Изрядно вспотев, они подобрались к насыпи и залегли в подлеске. В своих расчетах Стрелков ни на метр не ошибся. Прямо перед ним, как на ладони, лежали железная дорога и тот ее участок, что проходил над небольшой речушкой. Девственная чистота снега и особенная пронзительная тишина леса не могли ввести его в заблуждение. Участившиеся вылазки партизан и диверсии на железных дорогах вынуждали гитлеровцев принимать все более изощренные способы их защиты. На наиболее опасных направлениях устанавливались скрытые посты наблюдения, сигнальные ракеты, подходы к мостам и разъездам минировались, а по самой дороге курсировали на дрезинах вооруженные подвижные патрули.

Стрелков знал об этом и потому не ринулся очертя голову к мосту, а распорядился замаскироваться и установить наблюдение за дорогой. Его предосторожность, показавшаяся Миклашевскому излишней, вскоре оправдалась. Охотников первым уловил приближающуюся опасность и доложил:

– Командир, едут, со стороны Лиозно!

Стрелков прислушался и заключил:

– Дрезина.

– Она, – согласился Охотников.

– Внимание, засекаю время! – предупредил Стрелков и, сделав пометку в блокнот, приказал: – Смотреть в оба, как и где будут проводить осмотр!