Сталин перед судом пигмеев

Следует иметь в виду, что, хотя Пономаренко стал впервые свидетелем такого отношения вождя, Сталин на протяжении десятка лет не раз критиковал Берию и порой довольно резко. (Об этом, — в частности, вспоминали Главный маршал авиации А.Е. Голованов и начальник сталинской охраны генерал Н.С. Власик.) Это не мешало Сталину отдавать должное организаторским способностям Л.П. Берии, которые особенно проявились в ходе создания советского ядерного оружия. Как известно, Л.П. Берия возглавлял руководство этими работами. Хотя свидетельства Молотова, Пономаренко и самого Берии (со слов Кагановича) говорят о неустойчивости положения этого руководителя, казалось, что Сталин лишь стремился одернуть его. Сталин имел основание быть недовольным излишним самомнением, характерным для Берии. Но, высказавшись прилюдно о том, как он низко оценивает заслуги Берии, Сталин, в конечном счете, включил его в комиссию по международным делам.

Наконец, следует иметь в виду, что не было прочным положение и других членов Президиума ЦК. В конце 40-х годов пошатнулось положение Г.М. Маленкова в связи с так называемым «делом авиаторов». Как отмечает историк Юрий Жуков, еще в феврале 1947 года Сталин в беседе со Ждановым ставил вопрос о том, чтобы вывести из состава ЦК Г.М. Маленкова.

В 1947 году был снят с поста первого секретаря ЦК Компартии Украины Н.С. Хрущев и лишь к концу 1947 года был возвращен на этот пост. Н.С. Хрущев был подвергнут острой критике и за его курс на создание агрогородов в Московской области в начале 50-х годов.

Не раз критике Сталина подвергался и H.A. Булганин. Хотя 7 апреля 1951 года он был назначен единственным первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, в ходе XX съезда его фамилию не называли второй после Сталина.

В то же время не существовало никаких признаков того, что Берия, Маленков, Булганин или Хрущев могли вот-вот утратить свое высокое положение, а затем подвергнуться репрессиям. На состоявшемся в октябре XIX съезде КПСС эти лица были перечислены среди ведущих руководителей страны. В то время строго соблюдался порядок перечисления членов советского руководства. В официальном сообщении об открытии съезда вслед за Сталиным были названы Молотов, Маленков, Ворошилов, Булганин, Берия, Каганович, Хрущев, Андреев, Микоян, Косыгин. Почти в таком же порядке они были перечислены в сообщениях о ходе последнего заседания съезда и об их избрании в состав ЦК, за одним примечательным исключением: теперь Берия следовал сразу после Маленкова. Очевидно, что Берия даже несколько укрепил свое положение.

Однако высокое положение Молотова, Ворошилова, Андреева и Косыгина недолго сохранялось. Из-за тяжелого расстройства слуха утратил работоспособность Андреев, и он не был введен в состав Президиума. Косыгин был избран лишь кандидатом в члены Президиума. Самые старые члены руководства В.М. Молотов и К.Е. Ворошилова, хотя и были избраны членами Президиума ЦК, на съезде сыграли чисто ритуальные роли: первый открывал съезд, второй объявлял его закрытым. В то же время четыре гостя Сталина в ночь с 28 февраля на 1 марта явно сохранили свое высокое положение. Маленков сыграл самую значительную роль на съезде, выступив с отчетным докладом ЦК съезду. С докладами по другим пунктам повестки дня выступили Н.С. Хрущев и М.З. Сабуров, который после съезда и Пленума ЦК вошел в состав Президиума ЦК. Две большие речи произнесли Л.П. Берия и H.A. Булганин. Теплая встреча в ночь с 28 февраля на 1 марта с четырьмя членами Президиума ЦК не свидетельствовала о том, что Сталин собирался «убрать» кого-нибудь из них.

Однако даже если это так, то почему четыре члена Президиума ЦК стали или соучастниками отравления Сталина, или как минимум соучастниками преступного неоказания помощи больному человеку? Для этого надо вернуться к событиям октябрьского Пленума 1952 года. Хотя стенограммы этого пленума нет, он запомнился его участникам выступлением И.В. Сталина, в котором он подверг резкой критике В.М. Молотова и А.И. Микояна. Позже считалось, что эта критика была прелюдией для атаки Сталина на других руководителей страны и замены их новыми. Но, как свидетельствовал в своих воспоминаниях А.И. Микоян, во время пленума Г.М. Маленков и Л.П. Берия демонстрировали поддержку критики И.В. Сталина и недоверие к оправданиям А.И. Микояна. В дальнейшем именно они старались углубить рознь между Сталиным, с одной стороны, и Микояном и Молотовым, с другой.