Читаем Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг полностью

И Сталин дал отмашку, «добро» своим «янычарам» - комиссарам - и в 1928 году в СССР было закрыто ещё 534 церкви и репрессировали многих священников. Подверглись репрессиям и остатки «старой интеллигенции». Например, академик Д. С. Лихачёв о том прожитом им времени свидетельствовал («Воспоминания», 1999 г.), что весь этот период «воронки» работали не переставая, шли расстрелы, и концлагеря были переполнены, по-прежнему физически истреблялась интеллигенция и православные священники. В январе 1929 года «Правда» опубликовала сообщение об арестах в конце 1928 года знаменитых ученых-историков: Платонова, Тарле, Лютовского, Измайлова, философа Бахтина и др., арестовывали и студентов, заподозренных в антисоветских настроениях, как Д. Лихачева или немного позже Л. Гумилева.

М. Булгаков, наблюдая репрессии, перестраховался и сжег в 1928 году первую редакцию романа "Мастер и Маргарита". К работе над романом о дьяволе он вернулся только в 1932-м. Но за его пьесы "Дни Турбиных", "Зойкина квартира", "Багровый остров" и "Бег" группа бдительных театральных товарищей: В. Билль-Белоцерковский, Б. Рейх и пр. в декабре 1928 года написали кляузу Сталину, что «органы пролетарского контроля над театром фактически бессильны по отношению к таким авторам, как Булгаков. Пример: "Бег", запрещенный нашей цензурой, и все-таки прорвавший этот запрет!, в то время, как все прочие авторы (в том числе коммунисты) подчинены контролю реперткома…" (Независимая газета. 21.11.1996.). Клим Ворошилов с целой комиссией из Политбюро также постановил - «политически нецелесообразным постановку пьесы», однако Сталин, видевший в «Беге» и «Днях Турбиных» идеологический закат, умирание старой эпохи, в том числе и белогвардейщины, взял под защиту Булгакова и разрешил постановку его пьес.

Но в этот период Сталин и его подопечные начали кампанию даже против… празднования Нового Года, как отжившего буржуазного праздника. Еврейский советский поэт Шимон Кирсанов решил помочь и ударил своим «талантом» в стиле Маяковского в газете «Комсомольская правда» по «их» ёлке и по «их» Деду Морозу:


Елка сухая розгаМаячит в глазища нам.По шапке Деда Мороза,Ангела - по зубам!


«Естественно» в СССР стали «забывать» и стыдиться всех побед русской армии до 1917 года, поэтому «естественно» и увертюру Чайковского - «1812 год» Советская власть, Сталин запретил в 1928 году исполнять. Вот он - «прогресс» захватчиков Российской империи после 11 лет Советской власти… Задам риторический вопрос - знал ли Сталин в этот период, что его подчиненные борются с патриотическими произведениями в искусстве и с Новогодней ёлкой и Дедом Морозом?.. Надеюсь, что хотя бы один фанатичный сталинист в результате внутреннего дискомфорта и внутренней борьбы сломает своё табу и заборы, которыми огородил «святость» Сталина, и ответит на этот и множество других подобных вопросов для себя честно и правдиво. После 1925 года никакой трагедии в СССР уже нельзя было свалить на Ленина или Бронштейна. Это через несколько лет, когда к власти в Германии придет не скрывающий с 1924 года своих агрессивных планов Гитлер, опытный политтехнолог Сталин станет с 1934 года срочно искать точки патриотизма, на которых можно было бы поднять на борьбу народ, попутно и за Советскую власть… - вспомнил историю русского народа, героев и даже вернул оставшимся в живых казакам лампасы, а в армии ввёл офицерам царские офицерские звания, но это будет после 1933 года.

Вернемся к коллективизации. Посланные в начале 1928 года из городов для организации колхозов, пропаганды и повышения сознательности крестьян многие тысячи коммунистов и горластых рабочих (более 160 тысяч) - не смогли сдвинуть проблему с мертвой точки - крестьяне наотрез отказывались бросить привычный образ труда и идти работать в колхозы. Любопытно объяснял это нежелание крестьян в своей книге современный сталинист К. Романенко: «Не желавшие расстаться с почти врожденной страстью к собственности, они воспротивились начавшимся преобразованиям… За этой психологией стояла тысячелетняя философия семейного происхождения эгоизма и частной организации общества. Крестьянин, охотно отнявший землю у помещика, не хотел отдавать её в коллективное пользование…

В основной своей массе деревня была неграмотна и руководствовалась почти животной логикой инстинктов… Кулак почувствовал, что уже само создание колхозов уничтожит базу для его экономического существования. Дальнейшее ведение хозяйства на эксплуатации односельчан становилось невозможным. Социализация деревни выбивала у кулака почву из-под ног» (К. Романенко «Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров», М., 2007 г.).

Удивительно, - почему у этого современного сталиниста, историка такое хамско-презрительное былое коммунистическое отношение к своим крестьянам - к 80% своего народа?.. Послушать К. Романенко, так 120 миллионов русских крестьян - это животные с дикими инстинктами. А грабеж крестьян и репрессии по отношению к ним К. Романенко красиво называет «социализацией»…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука