Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг

К. Романенко здесь не прав, потому что создание колхозов уже предусматривало предварительный грабеж кулаков, раскулачивание, и их полное отсутствие к концу коллективизации. Поэтому вместо - «само создание колхозов уничтожит базу для его экономического существования», следовало бы выразиться правдиво - в ходе создания колхозов одновременно уничтожалась коммунистами экономическая база жизни кулаков. Разница здесь существенна, ибо, послушав лукавого К. Романенко, можно подумать, что в тот период имела место равноправная экономическая конкуренция двух систем хозяйствования: колхозной и единоличной, вернее - семейной, родовой… Кстати, эта полная замена системы производства в деревне осуществлялась с таким насилием и остервенением, что создавалось впечатление, будто уничтожаются все базовые основы жизни успешных крестьян. Уверен, - если бы так беспардонно и жестоко отобрали у товарища К. Романенко все результаты его многолетнего труда и уничтожили бы его семье привычную базу экономического существования, сопровождая это зуботычинами и издевательствами, то «мудрец» К. Романенко, если не был бы полностью парализован страхом перед своими любимыми коммунистами, - обязательно возмутился бы, и, очень вероятно, - в агрессивной форме.

Взглянем на ещё одно свидетельство - отрывок воспоминания Марьиной Настасьи Федосеевны (1912 г. рожд. из д. Балахоновка Кемеровской области):

«День работаешь в поле, ночью идешь в амбар урожай сортировать или на сушилку зерно сушить. Раньше поля вручную пололи .И дети работали в колхозе. А как же! Знаете, сколько за такую работу мы получали (смеется). Ничего мы не получали! Частушка такая была: «Колхознички-канареечки, поработай год без копеечки». Было даже так, что работали мы, работали, но и 300 граммов хлеба на трудодень не получали. Живи, как хочешь! Сдавали всё государству, а себе ничего нам не оставляли. Получали за работу всего один раз в год… Голодали! А в карман даже гороху нельзя было взять. Судили! Были у нас такие случаи. Помню, одна тетенька в кармане фартука натаскала с зерносушилки ведерка два зерна. Так ее судили! Сколько ей дали, уж и не припомню.

Судили и за то, что кто-то на работу не выходил. О! Нельзя было не ходить на работу! Я как-то ногу прорубила, когда пни корчевала. Но и с такой раной нельзя было дома сидеть. Это не считалось уважительной причиной. Я ходить не могла, а меня всё равно поставили на работу. Правда, поставили в пожарку. Я должна была не только следить, где что загорелось, но и со всем пожарным хозяйством управляться. Я ходить не могу, а коней в пожарке надо напоить, накормить…

День и ночь мы в колхозе работали. Больничных нам не давали. Не давали их даже на детей. У меня их пятеро было. Дети же постоянно болеют. Вот двое и умерли. Сначала дочка заболела воспалением легких. Её нужно было вести в Верхотомку в больницу. Это километров 20-25 от нас будет. Председатель меня не отпустил, сказал, что работать нужно. Девочка моя и умерла. Потом, когда мальчик так же заболел, я председателю доложилась, что вести в больницу нужно. Он меня снова не отпустил. Так двоих детей я потеряла. Тогда с работой очень строго было. Попробуй не выйди! За всю нашу работу мы получали крохи» (материалы спецэкспедиции фонда «Исторические исследования»).

Похожие воспоминания были и у Изотовой Дарьи Максимовны (1909 г. рожд.):

«…Самое обидное, что мы наживали своим трудом, а у нас всё отобрали. Люди стали пухнуть от голода. От колхоза ничего не получали и не видели. Приедет уполномоченный со своей сворой, всё выгребет, оставит немного зерна на семена, а на еду - ни граммочки! Выручал свой огород. Но работать на нем было некогда. Весь день - в колхозе. С утра - до ночи. На неделю нам выдавали по полбуханки хлеба. В этом проклятом колхозе ничего не видели, кроме как сеять, жать, убирать! …Когда сделали колхозы, начались различные эпидемии: корь, туберкулез. Поумирало очень много людей. А самое страшное было то, что чаще умирали детки, особенно грудные. А что тут мудренного. Ведь родившая женщина обязана была выходить на работу в колхоз через две недели. У меня у самой умерло девять грудных детей… Этот колхоз погубил очень много людей!».

Из этих двух примеров можно добавить ещё одну причину недовольства крестьян - тяжелейшие условия труда и жизни в колхозе, сверхэксплуатация за минимальную натуральную оплату.

Можно даже поставить вопрос: «А знал ли Сталин причины сопротивления крестьян, которые не знает вышеназванный современный сталинист О. Павловский, К. Романенко, Ю. Мухин и им подобные?». - Конечно, ему сообщали в своих докладах не только сотрудники ОГПУ, но неоднократно знаменитый писатель М. Шолохов, который например, в письме Сталину от 4 апреля 1933 года сообщал (отрывок письма):