Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг.

После этих шараханий было не очень-то комфортно перед собой, партийцами, крестьянами. Конечно, мнение крестьян Сталина меньше всего интересовало, и можно вспомнить по этому поводу опять Белинского: «Я начинаю любить человечество по-маратовски, чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную», — (в данном случае 80% населения страны — крестьян).

«Или, например, вопрос о чрезвычайных мерах против кулаков. Помните, какую истерику закатывали нам по этому случаю лидеры правой оппозиции? «Чрезвычайные меры против кулаков? Зачем это? Не лучше ли проводить либеральную политику в отношении кулаков? Смотрите, как бы чего не вышло из этой затеи». А теперь мы проводим политику ликвидации кулачества, как класса, политику, в сравнении с которой чрезвычайные меры против кулачества представляют пустышку. И ничего — живём», — говорил на 16-м съезде довольно цинично Сталин и опять дал указание:

«Кулак есть враг Советской власти. С ним у нас нет и не может быть мира. Мы будем вести дело к тому, чтобы окружить его и ликвидировать».

А для пролетариата и рядовых партийцев Сталин объяснял доходчивым «боевым» языком:

«Мы терпели этих кровопийц, пауков и вампиров, проводя политику ограничения их эксплуататорских тенденций. Терпели, так как нечем было заменить кулацкое хозяйство, кулацкое производство. Теперь мы имеем возможность заменить с лихвой их хозяйство. Поэтому политика ликвидации кулачества, как класса, должна проводится со всей той настойчивостью и последовательностью, на которую только способны большевики», — красноречил Сталин перед делегатами 16 съезда. А мы знаем из недавней истории — на что способны большевики, коммунисты.

Сталин в письме Молотову 6 августа 1930 года приказывал: «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезти, кредиты будут». Соответственно, через неделю на Украине Косиор уже «накачивал» грабительские продотряды: «Вы должны собирать урожай до последнего колоска и немедленно отправить его в пункт сдачи». Как-то всё вовремя: закончился партийный съезд, сбор урожая и опять — жесткая продразверстка, раскулачивание, принудительная коллективизация, да ещё и с применением экономических «рычагов»: районы, сопротивлявшиеся коллективизации, отстранялись от промтоварного снабжения; а колхозам отдавались не только конфискованные кулацкие земли, но и все пастбища и леса, находившиеся в общем пользовании крестьян.

Как мы наблюдали только что выше — Сталин беспокоился о кредитах, потому что по-прежнему в стране был острый дефицит денег, особенно валюты, а зерно только начали убирать и заготавливать, Сталин решил «поднажать» чтобы сразу отправлять зерно на экспорт, — 24 августа 1930 года он писал В. Молотову: «Надо бы поднять (теперь же) норму ежедневного вывоза до 3-4 миллионов пудов минимум. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов. Найдутся мудрецы, которые предложат подождать с вывозом, пока цены на хлеб на международном рынке не подымутся до «высшей точки». Таких мудрецов немало в Наркомторге. Этих мудрецов надо гнать в шею, ибо они тянут нас в капкан. Чтобы ждать, надо иметь валютные резервы. А у нас их нет. Чтобы ждать, надо иметь обеспеченные позиции на международном хлебном рынке. А у нас нет уже там давно никаких позиций, — мы их только завоевываем теперь, пользуясь специфически благоприятными для нас условиями, создавшимися в данный момент. Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба».

А чтобы «бешено форсировать вывоз хлеба» — необходимо было «бешено форсировать» хлебозаготовки у крестьян — и красивая созидательная идея в начале, в конце наполнялась горем и трагедиями, а затем увеличением обороноспособности и спасением.

Поскольку зерна в этот начальный период заготовки не хватало, то Сталин был вынужден использовать и «простые» способы добычи денег. 1 сентября 1930 года Сталин написал записку В. Молотову: «Откуда взять деньги? Нужно, по-моему, увеличить (елико возможно) производство водки. Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки». И пошли они по пути Петра «великого» — спаивать народ и зарабатывать на этом деньги.

Был ещё проще способ добыть деньги — напечатать. «Как видите из доклада Зверева, в 1930 году случились непонятные «извращения в практике кредитной реформы» как-то сам собой включился печатный станок и напечатал за один год денег на 1,5 млрд. рублей. Я не верю, чтобы при Сталине могли сами собой происходить такие чудеса», — прокомментировал эти действия Сталина Ю. Мухин.

И я не верю, — это был умысел Сталина. Мухин «по умолчанию» это понимает и дает довольно верную трактовку: «Обратите внимание — чтобы увеличить производство чего-либо, нужно сначала дать деньги покупателю. А у Сталина, начиная с 30-х годов, начали вводиться в строй тысячи заводов и фабрик. Они были готовы давать продукцию, но кому? Где покупатели? Вот Сталин и произвел эмиссию, вбросил деньги на рынок СССР и создал покупателей».