Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг.

Строго секретная шифрограмма первого секретаря Казахского крайкома ВКП(б) Ф.И. Голощекина от 21 ноября 1932 года И. Сталину (фрагмент): «К ноябрю положение с хлебозаготовками в Казахстане стояло на низком уровне: меньше на 8 млн. пудов, чем в прошлом году на это время, причем в крайкоме накопилось большое количество фактов исключительного сопротивления хлебозаготовкам как в форме пассивных, так и активных вплоть до вредительства и террора, и массовые факты смыкания коммунистов и связи с классовым врагом на почве саботажа и нажима к отдельным колхозам. Поэтому крайком считал вполне правильным после получения телеграмм ЦК от 8 ноября применить в отношении отдельных районов и колхозов аналогичные меры. Какие были указаны в телеграмме».

Какие меры применил циничный убийца царской семьи — сомнений нет. Сталин в этот же день Голощекину отвечает строго секретной шифрограммой: «При таких условиях задача состоит в том, чтобы ударить в первую очередь по коммунистам в районах и ниже районов, находящимся целиком в плену мелкобуржуазной стихии и скатившимся на рельсы кулацкого саботажа хлебозаготовок. Понятно, что при этих условиях СНК и крайком не могли поступить иначе, как перейти на рельсы репрессий, хотя конечно дело репрессиями не может ограничиться, так как необходима параллельно широкая и систематическая разъяснительная работа».

На объединенном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б) 27 ноября 1932 г. в связи с хлебозаготовками Сталин объяснял суть нового классового врага: «Наши сельские и районные коммунисты слишком идеализируют колхозы. Они думают нередко, что, коль скоро колхоз является социалистической формой хозяйства, то этим все дано и в колхозах не может быть ничего антисоветского или саботажнического, а если имеются факты саботажа и антисоветских явлений, то надо пройти мимо этих фактов, ибо в отношении колхозов можно действовать лишь путем убеждения, а методы принуждения к отдельным колхозам и колхозникам неприменимы. Было бы глупо, если бы коммунисты, исходя из того, что колхозы являются социалистической формой хозяйства, не ответили на удар этих отдельных колхозников и колхозов сокрушительным ударом». Сталин разжигал Гражданскую войну всё сильнее.

Поддерживая высокий рабочий тонус, Сталин 7 декабря 1932 года шлет секретную шифрограмму первому секретарю Уральского обкома ВКП(б) И.Д. Кабакову: «Совнарком и ЦК обязывают вас сообщить в Москву фамилии директоров отстающих совхозов, а директорам объявить от имени Совнаркома и ЦК, что в случае невыполнения плана они будут арестованы как обманщики, саботажники и враги советского государства, так же как арестован ряд директоров совхозов Западной Сибири, Украины, Северного Кавказа. Директорам объявите, что партбилет не спасет их от ареста, что враг с партбилетом заслуживает большего наказания, чем враг без партбилета».

Косиор в декабре 1932 году докладывал Сталину, что только за ноябрь и пять дней декабря на Украине в связи с хлебозаготовками органами ГПУ арестовано 1230 человек, в том числе 340 председателей колхозов, 750 членов правлений, 140 счетоводов. Кроме того, арестовано 140 бригадиров, 265 завхозов и весовщиков, 195 других работников колхозов. Всего, таким образом, было арестовано 1830 человек. На «черную доску» решением ЦК КП(б) и СНК Украины занесено шесть крупных сел и постановлениями облисполкома — до 400 колхозов.

Как видим — в Гражданской войне в СССР с ноября 1932 года произошло изменение, наступил её новый этап — теперь под репрессии попала колхозная и совхозная элита, бывшие активисты коллективизации. Теперь они жертвы, и их выслали к их жертвам — к сибирским вошебойкам и в тифозные бараки. В кампании коллективизации началась очередная человекорубка с другими жертвами.

Интересный разговор с одним из заключенных, бывшим казаком, председателем колхоза, приводит А. Авдеенко в автобиографической повести «Отлучение». На вопрос писателя, за что тот попал на строительство канала Москва-Волга, казак ответил, что его обвинили в саботаже хлебозаготовок: «Преступно придерживал, сказали, валютное зерно, не хотел продавать государству по твердой цене, чтобы сбыть втихомолку на базаре. Сказали, что создавал дутые, обманные фонды, втрое больше, чем надо для прокорма людей и скотины. Сказали, что открыто восхваляю колхозы, а тайно, тихой сапой, создал в правлении контрреволюционное гнездо «Колхозы без коммунистов».

Верно, я сдал не весь хлеб, не дотянул немного до сверхплановой нормы. Почему, спросите, не дотянул? Дорого дюже. Накладно. Колхозников без хлеба, а скот без кормов надо было оставить. Совесть не позволила морить людей голодом. Не саботажник я, а голова колхоза, доверенное лицо хлебороба».