Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг.

В результате этого мошенничества — у одних в руках оказывался ценный валютный товар на экспорт, а у других — просто бесполезные бумажки. Кстати, — это рабство, рабовладельческий строй, который не сравним с ненавистным царским режимом, даже до раскрепощения крестьян; так поступал только любимый большевиками Петр «великий».

Несмотря на то, что Ю. Мухин в своей книге пишет, что: «высокие цены на промтовары заставляли донашивать ношенное-переношенное», пытается всё-таки неким образом извернуться и оправдать Сталина: «Правда, для тех же 80% населения цена на продовольствие не имела особого значения — оно у них было своё». Как будто крестьянам это всё доставалось даром или у них была волшебная скатерть-самобранка. И как будто крестьянам совсем не нужны были настоящие деньги — чтобы купить одежду, обувь, инвентарь, лес для строительства и пр.

Из вышеприведенных цитат Ю. Мухина, из его книги видно, что он отлично понимал плачевное, трагическое положение крестьян в СССР во время коллективизации, однако Ю. Мухин пишет:

«Ведь что ни говори, но ВКП(б) — это в первую очередь партия пролетариата, а в период с 1929 по 1935 год рост благосостояния граждан был начат с крестьян и, в какой-то степени, в ущерб рабочим». Это возмутительное враньё Ю. Мухина показывает — насколько беспредельны возможности человека, когда у него совершенно отсутствует совесть.

Опера ОГПУ в 1929 году фиксировали через своих агентов недовольные роптания возмущенных крестьян: «Вот дожили — деньги есть, а купить нечего, хоть голый да босый ходи. Надоела эта кукольная комедия. Неужели они думают долго царствовать и народ мучить — ведь чем дальше, тем хуже становится, и недостаток во всём увеличивается»; «Поскольку нет принудительной ссыпки хлеба, не нужно поддаваться агитации коммунистов и сдавать им хлеб. Пусть лучше наш хлеб погибает, но даром не отдадим» (Армавирский округ).

А ситуация с продовольствием и так была сложной, ибо коллективизация и репрессии отразились на ценах на продовольствие, например, если в апреле 1928 года на рынках килограмм муки стоил 3 руб. 90 коп, то 1 марта 1929 г. — 26 руб. 64 коп., а 1 апреля 1929 г. — 28 руб. 32 коп. Мы наблюдаем галопирующую инфляцию, обесценивание зарплат рабочих и выручки крестьян за проданную государству продукцию. Правительство было вынуждено вводить продовольственные карточки, чтобы обеспечить гарантированный продовольственный минимум рабочим. Любопытно, как это негативное явление умудряется перевернуть и объяснить «в плюсе» фанатичный сталинист Ю. Мухин:

«Кстати о карточках… Поясним эксклюзивно профессорам: карточки — это дополнительный денежный доход того, кому они предназначены. Экономист должен понимать, что если хозяин помимо обычного дохода предоставляет работнику и дополнительный, то это сильный хозяин».

По-моему, — более наглое враньё о «дополнительных доходах» рабочих трудно найти, только — у Сванидзе в других «крайностях». Продовольственные карточки были обычной гарантией получения минимального количества продовольствия, чтобы не обессилить или умереть на случай, если бы рабочий не смог найти и купить себе продовольствие или у него не хватило бы зарплаты на приобретение достаточного количества продовольствия.

Но это не единственное вычурное объяснение Ю. Мухиным «гениального» изобретения коммунистов — продовольственной карточки, вот ещё один вариант раскрытия этого «глубокого замысла»: «Речь идет о том, что большевики с 1929 года, накануне коллективизации, стали осмысленно поднимать цены на продовольствие. И поскольку они поставили себе цель поднять эти цены в 10 раз, т.е. сделать их на порядок выше тех, по которым капиталисты скупали хлеб у крестьян при царе, то большевики и ввели карточки, чтобы от этого рынка горожане особо не пострадали».

Представляю молчаливое потрясающее удивление много видавшего в своей жизни Сталина, если он узнал бы, как много можно «нагородить», наумничать вокруг обычной вынужденной продовольственной карточки.