Сталин. По ту сторону добра и зла

Понятно, что подобные идеи все более овладевали умами политиков и военачальников, и выступавший в конце июня на совещании советских писателей главный редактор «Красной звезды» Е.А. Болтин говорил о наступательной тактике Красной Армии как о решенном деле: «Доктрина Красной Армии — это наступательная доктрина, исходящая из известной ворошиловской формулировки «бить врага на его территории». Это положение остается в силе сегодня. Мы должны быть готовы, если понадобится, первыми нанести удар, а не только отвечать на удар ударом».

Весьма интересно и то, что на том же совещании все тот же Болтин призывал не говорить о Германии как о будущем противнике, так как подобные разговоры были вредны прежде всего с политической точки зрения. Даже накануне войны Сталин думал не об обороне, а о нападении. Потому и полетела 14 мая 1941 года в войска директива Главного военного совета «О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами Красной Армии на летний период 1941 года».

В ней безо всяких обиняков говорилось о том, что практически «всякая война, которую будет вести Советский Союз, будет войной справедливой». Ну а раз так, то «весь личный состав Красной Армии должен проникнуться сознанием, что возросшая политическая, экономическая и военная мощь Советского Союза позволяет нам осуществлять наступательную внешнюю политику, решительно ликвидируя очаги войны у своих границ, расширяя свою территорию».

И не случайно именно в это время большим тиражом была переиздана отдельной брошюрой статья М.В. Фрунзе «Единая военная доктрина и Красная Армия», в которой предельно ясно излагались задачи советских войск именно в духе наступательных действий. «Совместное параллельное существование нашего пролетарского советского государства с государствами буржуазно-капиталистического мира, — писал Фрунзе еще двадцать лет назад, — длительное время невозможно. Это противоречие может быть разрешено и изжито только силой оружия в кровавой схватке классовых врагов. Иного выхода нет и быть не может».

В прочитанном чуть позже докладе «Современное международное положение и внешняя политика СССР» его авторы выражались еще откровеннее. С высшего, надо полагать, соизволения. «Не исключена возможность, — писали они, — что СССР будет вынужден, в силу сложившейся обстановки, взять на себя инициативу наступательных военных действий и перейти в наступление против империалистических держав, защищая дело победившего социализма, выполняя величайшую миссию, которая возложена историей на первое в мире социалистическое государство рабочих и крестьян по уничтожению постоянно угрожающего нам капиталистического окружения».

Это едва ли не на следующий день подтвердил и Жданов, который в выступлении перед работниками кинематографа сказал: «Если обстоятельства позволят нам, то мы и дальше будем расширять фронт социализма». Жданову вторил Калинин на партийно-комсомольском собрании аппарата Верховного Совета, где он прямо заявил: «Если вы марксисты, если вы изучаете историю нашей партии, то вы должны понимать, что это основная мысль марксистского учения — при огромных конфликтах внутри человечества извлекать максимальную пользу для коммунизма».

Что же касается войны, то и здесь всесоюзный староста был куда как точен. «Война — такой момент, — сказал как отрубил он, — когда можно расширять коммунизм!» И если с русским языком у Калинина дело обстояло далеко не самым лучшим образом (чего стоят одни «огромные конфликты и внутри человечества»), то относительно политической направленности с точки зрения большевизма у Михаила Ивановича все было в полном порядке.

«Ленинизм, — продолжал развивать мысли Калинина А.С. Щербаков, секретарь ЦК ВКП(б), — учит, что страна социализма, используя благоприятную обстановку, должна и обязана будет взять на себя инициативу наступательных военных действий против капиталистического окружения с целью расширения фронта социализма».

И, как знать, не готовил ли таким образом Сталин армию и народ к «наступательным военным действиям против капиталистического окружения»... вместе с фюрером? Не потому ли сам Гитлер был так уверен в нем, что и дало ему повод заявить в январе 1940 года: «...пока жив Сталин, никакой опасности нет: он достаточно умен и осторожен. Но когда его не станет, евреи, которые сейчас обретаются во втором или третьем гарнитурах, могут продвинуться в первый...» Ну и, конечно, Сталин очень рассчитывал на изнурительную войну Гитлера с Европой, что в конечном счете позволило бы ему выступить именно так, как он того хотел.

* * *

Да, все так, и все же некоторые выступления политиков и военных заставляют задуматься о другом. Особенно если учесть ту легкость, с какой Сталин заполучил в 1940 году Западную Украину, Западную Белоруссию, Прибалтику и некоторые другие территории.