Не стоял вопрос, быть ли войне, а стоял вопрос, какой Россия, СССР вступит в эту войну. Стоял вопрос, как уже говорилось, о том, быть России или нет.Точных цифр, отражающих статистику репрессий 30-х годов, не существует. В литературе называются цифры от 2 до 60 и даже до 80 миллионов человек. Конечно, 60 и 80 миллионов — это «развесистая клюква»: ясно, что половину населения СССР не мог истребить никакой варварский режим.
Нам твердят о запуганности советских людей, их подневольном положении, но какая же запуганность и подавленность могут быть на фоне огромного подвига нашего народа, небывалой ранее в нашей истории инициативы, уровня культуры, осознанной самоотверженности?
Ошибочно считать, что репрессии — характерный признак советской власти или сталинского руководства вообще. Так, например, в 1933 году в системе лагерей СССР находилось не более 400 000 человек. Сегодня в крупнейших странах, в том числе и в России, эта цифра в два раза выше. Только в следственной системе (т.е без суда) в России сидят, по некоторым данным, до 200 000 человек. При этом население сталинского СССР почти в два раза превышало население Российской Федерации. Не следует также забывать, что сталинский СССР только начал преодолевать последствия Первой мировой и Гражданской войн.
Советское общество имело высокую степень внутренней мобилизации, бдительности, однако эти качества были и есть присуши многим странам, развивающимся в трудных условиях, — Японии, Китаю, Южной Корее. Очень трудно провести границу между политической взвинченностью общества и вакханалией. Благодушие, моральное разложение царили в 30-е годы во Франции, в результате чего французы во время германской агрессии дошли до невиданного падения национальной чести — пожертвовали независимостью своей родины ради спокойствия и сытости. Гибель Франции, причем не только военно-экономическая, но и духовная, — прямое следствие развития этой страны после Первой мировой войны в условиях благодушия и скудности моральных ценностей.
Кто спорит, что демократия лучше, человечнее и справедливее авторитаризма? Проблема в том, что Россия