Сталин. Поднявший Россию с колен

И я спрашиваю: разве к этим словам В. И. Ленина, заключающим в себе огромный смысл, трезвое мышление борца-революционера, нельзя в полной мере отнести и поговорку «лес рубят — щепки летят»?

Мы насмехаемся теперь над этой поговоркой. Мы вместо того, чтобы по совету В. И. Ленина, предать публичному осмеянию и опозорению людей, хныкающих по поводу имевших место в жесточайшей борьбе с классовым, внутренним и внешним врагом, ошибок и перегибов, вызванных по сути дела этим же самым врагом и несовершенством нашего же собственного государственного аппарата, низким уровнем социалистической сознательности большинства его кадров, — мы вместо этого подвергли публичному опозорению старых, проверенных 40-летней историей Коммунистической партии и Советской власти вождей партии и государства. Мы приписали этим людям, этим нескольким конкретным лицам, вину во всех ошибках и перегибах, имевших место в период обострения борьбы с классовым врагом.

* * *

Надо сказать, что сторонники XXII съезда КПСС стали изображать В. И. Ленина, основываясь на законной и точной характеристике его как самого человечного человека на земле, этаким мягкотелым интеллигентским типом, для которого «общечеловеческие» чувства справедливости, гуманизма, любви и дружбы к товарищам были превыше всего.

По-моему, это — ложная, неверная трактовка личности В. И. Ленина — вождя революции, коммуниста-революционера.

Мы по праву называем В. И. Ленина самым человечным человеком на земле, но это вовсе не потому, что он был бесконечно человеколюбив и мягок в обращении с людьми — общеизвестно, что он с редким талантом высмеивал каждого, кто спорил с ним по тому или иному важному политическому вопросу, и как никто легко рвал самую близкую дружбу с людьми, которые по его, Ленина, убеждению были неправы, — а только потому, что его человеколюбие касалось, относилось к подавляющему большинству человечества — к трудящимся и эксплуатируемым массам, к рабочим и крестьянам всех стран. Человеколюбие Ленина, его гуманизм конкретно воплотился в его марксистском учении о социалистической революции, о диктатуре пролетариата, о коммунизме, в котором, и только в нем одном, В. И. Ленин видел единственное реальное средство освобождения человечества от морального и материального гнета и эксплуатации, от насилия и войн, от всего того, что заставляет человека страдать.

Только так подходя к оценке личности В. И. Ленина, можно и должно оценить весь глубочайший гуманизм следующих его высказываний:

«Товарищи венгерские рабочие! Будьте тверды. Если проявятся колебания среди социалистов, вчера примкнувших к вам, к диктатуре пролетариата, или среди мелкой буржуазии, подавляйте колебания беспощадно. Расстрел — вот законная участь труса на войне» (т. 29, стр. 360–361).

«Мы должны сказать, что должны погибнуть либо те, кто хотел погубить нас и о ком мы считаем, что он должен погибнуть, — и тогда останется жить наша Советская республика, — либо, наоборот, останутся жить капиталисты и погибнет республика… Сентиментальность есть не меньшее зло, чем на войне шкурничество…

Вы здесь говорите, как надо учить. Вы должны прийти к тому, чтобы сказать, что недоучившимся у нас нет места. Тогда, когда будет коммунизм, тогда учение будет мягче, — теперь же я говорю, что учение не может не быть суровым — под страхом гибели» (т. 33, стр. 48–50).

«У нас коммунисты, не менее половины, не умеют бороться, не говоря уже о таких, которые мешают бороться…

…Есть надежда, что тысяч 100 мы из нашей партии удалим. Некоторые говорят, что тысяч 200, — и эти последние мне больше нравятся» (т. 33, стр. 50–52).

«Пока не применим террора — расстрела на месте — к спекулянтам, ничего не выйдет. Кроме того, с грабителями надо также поступать решительно — расстреливать на месте.

Зажиточную часть населения на три дня посадить без хлеба…» (т. 26, стр. 457).

«На все упреки и обвинения нас в терроре, диктатуре… хотя мы далеко еше не дошли до настоящего террора… — на все обвинения мы говорим: да, мы открыто провозгласили то, чего ни одно правительство провозгласить не могло» (т. 26, стр. 419).

«В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание. Надо… составить тройку диктаторов… навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. д. Ни минуты промедления… Надо действовать во всю: массовые обыски… Массовый вывоз меньшевиков и ненадежных…» («Большевик», № 2, 1938 год, стр. 69–70).

«…Получил вашу телеграмму… Необходимо — провести массовый беспощадный террор против кулаков, попов и белогвардейцев. Сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города» («Ленинский сборник», т. 18, стр. 202).

«…Временно советую назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты…» (там же, стр. 189).

«Поймайте названных здесь мерзавцев обязательно… С этой сволочью надо расправиться так, чтобы все на годы запомнили» (там же, стр. 65).