Сталин. Портрет на фоне войны

Решительно насаждая колхозы, Сталин преследовал несколько целей. Чтобы осуществить беспрецедентную программу индустриализации, советскому государству необходимо было сосредоточить в своих руках все экономические и политические рычаги. Только политика насильственной коллективизации давала их в руки советского правительства. Сталин как убежденный марксист никогда не забывал ленинскую установку: «Пока мы живем в мелкокрестьянской стране, для капитализма в России есть более прочная экономическая база, чем для коммунизма». Чтобы мелкокрестьянская деревня пошла за социалистическим городом, Сталин и встает на путь насаждения в деревне крупных социалистических хозяйств в виде колхозов и совхозов. Предлагая на основе «усиленных темпов» коллективизации сделать страну «через каких-нибудь три года» одной из самых хлебных стран мира, Сталин предупреждал всех несогласных, что партия будет решительно бороться со всеми противниками насильственной коллективизации. Это предупреждение было услышано. Колхозцентр и Наркомзем РСФСР в очередной раз пересмотрели план коллективизации крестьянских хозяйств. В соответствии с новым планом предлагалось в весеннюю посевную кампанию 1930 г. вовлечь в колхозы 6,6 млн хозяйств единоличников (34 %), а число колхозов довести до 56 тысяч.

Практическую работу по коллективизации возглавили секретарь ЦК партии по работе в деревне В.И. Молотов и председатель Колхозцентра СССР Г.Н. Каминский.

Личная диктатура. Стремление Сталина к единоличной власти сыграло немаловажную роль в формировании в СССР тоталитарной политической системы. Уже в начале 20-х гг. советское государство коренным образом отличалось от того образа «полугосударства» без армии и полиции, без бюрократии, который виделся В.И. Ленину накануне революции. Революционная практика беспощадно вскрыла весь утопизм марксистской доктрины. Менее чем за двадцать лет в силу внутренней логики «диктатура пролетариата» перерастает сначала в диктатуру правящей коммунистической партии, а затем и диктатуру одного человека — Сталина.

Невозможность для сталинского руководства опереться для легитимации своей власти на авторитет традиций, а также демократически выраженную волю большинства населения, вызывает к жизни необходимость сознательного культивирования личности Сталина, создания культа его личности. Его прижизненная канонизация начинается через год после смерти Ленина — в 1925 г. Царицын был переименован в Сталинград. Затем появляются целые культовые ряды в топонимии: Сталинск, Сталинири, Сталинабад. Уже на XIV съезде партии благодаря К.Е. Ворошилову партийная линия отождествляется с личностью Сталина, приобретает вполне определенную форму: «Тов. Сталину, очевидно, уже природой или роком суждено формулировать вопросы несколько более удачно, чем какому-либо другому члену Политбюро. Тов. Сталин является — я это знаю, — подчеркнул Ворошилов, — главным членом Политбюро». К началу 30-х гг. любое слово Сталина воспринималось как откровение, как прямое руководство к действию. Складывающийся культ опирался на определенный слой партийных функционеров, вызванных к активной политической деятельности революцией, Гражданской войной, военным коммунизмом. Эти люди не столько «хотели управлять историей», сколько иметь возможность карать и миловать. И этой возможности они требовали для себя, а потому и для Сталина и его окружения.

Большую роль в легитимизации сталинского режима отводилась марксистско-ленинской идеологии, в обосновании с ее помощью соответствия сталинской власти интересам всего народа.