Сталин после войны. 1945 -1953 годы

Итого 9 орденов и 5 медалей — 14 наград, среди которых ни одной иностранной. Откровенно говоря, в сравнении с многопудовыми «иконостасами» тех же маршалов и генералов Победы — чрезвычайно не густо. Ну, а уж если сравнивать с незабвенным Леонидом Ильичом Брежневым, обладавшим 120 наградами, так и вовсе был обделен товарищ Сталин, как он сам же приказывал себя называть в ответ на попытки обращаться к нему «товарищ Генералиссимус Советского Союза».

Вот так Сталин и «любил себя награждать». А из имевшихся наград более всего ценил звание Героя Социалистического Труда. Потому как был созидатель!

Миф № 189. Сталин никогда не признавал свои ошибки

Миф № 190. Сталин всегда сваливал свои ошибки на других

Миф построен на пустом месте. Как, впрочем, и многие другие. Несть числа этим пустопорожним и глупым байкам. Потому как умный и сильный человек всегда обладает мужеством и волей признать свои ошибки. А Сталин и был таким. Внемлите, пожалуйста, содержанию отрывка из долго не издававшейся книги выдающегося советского конструктора артиллерийских систем В. К. Грабина — «Оружие победы» (М., 1989, с. 537–539).

«Работа спорилась. Ничто не предвещало грозы, которая уже собиралась над нами. В декабре 1941 года на завод приезжал Ворошилов. Целый день мы с ним ходили по цехам, не успели даже пообедать. Клименту Ефремовичу очень понравилось все, что он видел. „Это вы здорово сделали, молодцы!“ — похваливал он. А 4 января (1942 г. — Л. М.) меня вызвали на заседание ГКО. Вот и представился долгожданный случай, когда можно будет доложить И. В. Сталину о пушке ЗИС-3, а возможно и показать ее, подумал я. Нужно разрешение наркома Д. Ф. Устинова. Дмитрий Федорович незадолго до того был на заводе и ознакомился с состоянием производства. Он видел, что завод не только выполнит обещанное на декабрь пятикратное увеличение выпуска пушек, но и перевыполнит. К тому же в сборочном цехе он наблюдал за сборкой ЗИС-3. Завод попросил наркома разрешить доставить пушки в Москву, и он незамедлительно разрешил.

Ворошилов на заседании ГКО не присутствовал. Заседание Государственного Комитета Обороны сразу превратилось в резкий диалог между Сталиным и мною. Вся наша работа подверглась очень острой и несправедливой критике, а меня Сталин обвинил в том, что я оставлю страну без пушек. Я отстаивал позицию коллектива до последнего. Атмосферу этого заседания может вполне характеризовать лишь один эпизод. В очередной раз, когда я пытался возразить Сталину и защитить правильность выбранной нами позиции, обычная выдержка и хладнокровие изменили ему. Он схватил за спинку стула и грохнул ножками об пол. В его голосе были раздражение и гнев.

— У вас конструкторский зуд, вы все хотите менять и менять! — резко бросил он мне. — Работайте, как работали раньше!

Таким Сталина я никогда не видел — ни прежде, ни позже.

ГКО постановил: нашему заводу изготавливать пушки по-старому. В тяжелом и совершенно безнадежном настроении покинул я Кремль. Меня страшила не собственная моя судьба, которая могла обернуться трагически. Возвращение к старым чертежам и старой технологии неизбежно грозило не только резким снижением выпуска пушек, но и временным сокращением их производства вообще. Вот теперь-то страна действительно останется без пушек!

Ночь я провел без сна в бомбоубежище Наркома вооружения. Выполнить приказ Сталина — беда. Но как не выполнить приказ самого Сталина?! Выхода не было.

Рано утром 5 января, совсем еще затемно, ко мне подошел офицер и предложил подняться наверх, к телефону. Я не пошел: если хотят арестовывать, пусть арестовывают здесь. Тяжелая апатия охватила меня, мне уже было все равно. А в том, что меня ждет, я почти не сомневался: мой спор со Сталиным носил — если не вникать в его суть — характер вызова, а квалифицировать его как саботаж или вредительство — за этим дело не станет.

Через некоторое время офицер появился снова.

— Вас просят к телефону, — повторил он и добавил: С вами будет говорить товарищ Сталин.

Действительно, звонил Сталин. Он сказал:

— Вы правы…

Меня как жаром обдало.

— То, что вы сделали, сразу не понять и по достоинству не оценить. Больше того, поймут ли вас в ближайшее время? Ведь то, что вы сделали, это революция в технике. ЦК ГКО и я высоко ценим ваши достижения, — продолжал Сталин. — Спокойно заканчивайте начатое дело.