Сталин после войны. 1945 -1953 годы

Документы о реформе, разработанные заранее, своевременно разослали на места, в адреса учреждений органов государственной безопасности специальными пакетами с надписью «Вскрыть только по получению особого указания». В одном из документов, лежавших в пакете, говорилось: «Немедленно доставить первому секретарю областного комитета партии». У отдельных местных сотрудников любопытство перетянуло служебный долг. Пакеты были вскрыты раньше времени. Кое-где пошли слухи о предстоящей реформе. За это нарушение государственной дисциплины виновные понесли серьезное наказание. Их неправильное поведение не помешало мероприятию в целом.

Ну и что грабительского в той денежной реформе?

Миф № 196. Современные ему политические, государственные и общественные деятели негативно характеризовали Сталина

Это настолько неуместный и глупый миф, что даже и не знаешь, что с ним делать. Потому как все обстояло ровным счетом наоборот. Доказательства?! Извольте.

Анри Барбюс, французский писатель: «…История его жизни — это непрерывный труд побед над непрерывным рядом чудовищных трудностей. Не было такого года, начиная с 1917, когда он не совершил бы таких деяний, которые любого бы прославили навсегда. Это — железный человек. Фамилия дает нам его образ: Сталин — сталь. Он несгибаем и гибок как сталь. Его сила — это несравненный здравый смысл, широта его познаний, изумительная внутренняя собранность, страсть к ясности, неумолимая последовательность, быстрота, твердость и сила решений, постоянная забота о подборе людей.

Если Сталин верит в массы, то и массы верят в него. В новой России — подлинный культ Сталина, но этот культ основан на доверии и берет свои истоки в низах. Человек, чей профиль изображен на красных плакатах — рядом с Карлом Марксом и Лениным, — это человек, который заботится обо всем и обо всех, который создал то, что есть, и создаст то, что будет. Он спас. Он спасает.

Человек с головой ученого, с лицом рабочего, в одежде простого солдата.

Сталин есть центр, сердце всего того, что лучами расходится от Москвы по всему миру».

Кордел Хэлл, государственный секретарь США в годы Второй мировой войны: «Сталин удивительная личность. Он наделен необыкновенными способностями и разумом, а также умением схватывать суть практических вопросов. Он один из тех лидеров, наряду с Рузвельтом и Черчиллем, на плечи которых ложится такая ответственность, какой не будет знать ни один человек в ближайшие 500 лет».

Аверелл Гарриман, посол США в СССР: «…У него (то есть у Сталина. — A.M.) глубокие знания, фантастическая способность вникать в детали, живость ума и поразительно тонкое понимание человеческого характера… Я нашел, что он лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль, и в определенном смысле наиболее эффективный из военных лидеров».

Ю. К. Паасикиви, президент Финляндии: «Сталин — одна из величайших фигур современной истории. Он прочно вписал свое имя не только в историю Советского Союза, но и во всемирную историю. Под его руководством старая история изменилась, обновилась, помолодела и превратилась в сегодняшний Советский Союз. Он поднял СССР до уровня могущественной мировой державы — сделал его могущественнее, чем когда-либо была и могла быть Россия.

Сталин один из величайших созидателей государства в истории. В отношении Финляндии Сталин проявлял симпатию и дружественность. Поэтому его уход из жизни вызывает искреннюю скорбь нашего народа. Я имел возможность много раз встречаться с генералиссимусом Сталиным и вести с ним переговоры. Об этих встречах я сохраняю самые наиприятнейшие воспоминания».

Гарри Гопкинс, американский государственный деятель и дипломат, ближайший помощник и доверенное лицо президента США Рузвельта: «… Сталин ни разу не повторился. Он говорил так же, как стреляли его войска — метко и прямо. Он приветствовал меня несколькими быстрыми русскими словами. Он пожал мне руку коротко, твердо, любезно. Он тепло улыбался. Не было ни одного лишнего слова, жеста или ужимки. Казалось, что говоришь с замечательно уравновешенной машиной, разумной машиной.

Иосиф Сталин знал, чего он хочет, знал, чего хочет Россия, и он полагал, что вы также это знаете. Во время второго этого визита мы разговаривали почти четыре часа. Его вопросы были быстрыми, ясными, краткими и прямыми. Как я ни устал, я отвечал в том же тоне. Его ответы были быстрыми, недвусмысленными, они произносились так, будто они были обдуманы им много лет назад».