Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948

Приведя цифры и рассказав о том, какие успехи были достигнуты, он рассказывает, как этого удалось достичь: при помощи «советской политики индустриализации страны». Его отличие от «капиталистического метода индустриализации» в том, что при капитализме, говорит Сталин, индустриализация начинается с легкой промышленности, так как для ее создания требуется меньше вложений, капитал оборачивается быстрее и прибыль копится быстрее. И только после этого первого этапа индустриализации при капитализме начинается второй – «перекачка накоплений в тяжелую индустрию для того, чтобы создать условия для ее развертывания». «Но это – процесс длительный, требующий большого срока в несколько десятилетий, в течение которого приходится ждать развития легкой промышленности и прозябать без тяжелой промышленности»[142], – отмечает Сталин.

Эту часть его речи да показать бы «экономическому блоку» нашего правительства. Сталин, по сути, отвечает на вопрос, почему нынешнее развитие промышленности идет столь медленно и противоречиво: «эффективные менеджеры» развивают экономику как раз по «капиталистическому методу индустриализации», как описал его Иосиф Виссарионович.

Сталин о начале холодной войны

Сталинское стремление избежать конфронтации с США и Западом проявилось в 1946 году очень явственно. Окончательный отказ от «революционности» в пользу прагматики, от «мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем» к действиям, выгодным не идеологии, а государству, имеет вполне конкретную дату. Это – 25 февраля 1946 года. С этой даты Красная Армия, которая в своем названии еще была Рабоче-крестьянской Красной армией (РККА), переименовывается в Советскую Армию (СА). Почти одновременно с этим Верховный Совет СССР принимает закон о преобразовании Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР в Совет Министров СССР. Точно так же переименовываются и правительства союзных и автономных республик[143]. Тут впору гневно сжать кулаки: как так, произошел отказ от «народных комиссаров», вновь появились министры, без приставки «народный»! Сдались буржуазии? Отнюдь. Переименование Сталин осуществил за две недели до фактического объявления холодной войны со стороны Запада. Понимая и зная, что там происходит и что готовится, он отправил сигнал о желании мирного сосуществования и отказа от идеологии в международной политике. Можно себе представить, как бы на эти новости отреагировали сегодняшние «диванные эксперты», будь в 1946 году Интернет и та противоречащая здравому смыслу «анонимность» и «свобода Интернета»[144]. Сталин «слил», – так бы писала эта диванная «гвардия». И тут же призвала бы к «борьбе за идеалы Октября». В чьих интересах такая борьба бы шла, кто бы начал им активно помогать, финансово, организационно и идейно, думаю, указывать нет нужды…

Ответ Запада на сталинскую демонстрацию не заставил себя ждать. Англосаксы проигнорировали сигнал из Москвы, потому что им было нужно не мирное сосуществование, а безоговорочное подчинение! 5 марта 1946 года Уинстон Черчилль, уже не премьер-министр Великобритании, а «просто политик», выступил со своей знаменитой речью. Произнес он ее в США, в Вестминстерском колледже в городе Фултон штата Миссури, поэтому она получила название Фултонской. Анализируя ее, нужно понимать, что англосаксам тогда (как и сегодня!) нужен не мир без схватки за господство, не мир, поделенный на сферы влияния, а… весь мир!

Простого британского подданного У. Черчилля в поезде в город Фултон сопровождал президент США Трумэн. Либеральные историки, любящие муссировать меры безопасности, связанные с передвижением Сталина, не расскажут вам, что Черчилля в Фултоне охраняли не менее плотно. По всему маршруту поезда была натянута лента, запрещающая подход к составу. Вокруг сцены, с которой вещал сэр Уинстон, полицейские образовали сплошное кольцо. А то, что сказал сэр Уинстон, было вовсе не его частным мнением, хотя и высказывал его человек, не занимающий на тот момент никаких государственных постов.