Сталин: посвящение волхва

Условия для дальнейшего развития неравные. Несправедливо.

Справедливость восстановить можно только тем, что второму проигрышные условия зачатия и воспитания Провидение компенсируют, скажем, великими страданиями. Или

пророческими снами такого уровня, каких нет у других. Или голосами.

Книги пишу, прямо скажем, необычные. Среди прочего, описал ряд необычных в моей жизни случаев. Одно вмешательство Цыганского Баро чего стоит: жизнь положил, чтобы мне начатки «пятёрки» объяснить. Ну и другие случаи попроще, описанные в разных книгах, начиная с рождения от якобы прекрасных родителей: отца — героя Войны и матери — заслуженного изобретателя СССР и якобы порядочной женщины. Ни дать ни взять Меняйлов — богоизбранный, а все кругом дерьмо или второго сорта. Но всё не так. Как выяснилось, никакой отец не герой Войны. Врал он мне всё. Хотел казаться героем в глазах сына — и наплевать ему было, что в результате вранья у сына возникала искажённая картина мира, белое принимается за чёрное. В самом деле, веришь, что папаша герой, а у него все привычки и вкусы троцкиста (коим отец, мать его, как теперь выяснилось, и был!), автоматически в сознании сына отпечатывается, что привычки и вкусы враля-отца есть привычки всякого героя или, во всяком случае, становлению героя не мешают. Скажем, отец был бабником. Если верить, что он герой, то, получается, бабничество не мешает становлению личности. А если понимать, что отец троцкист и жид, то появляется возможность задуматься, виснет ли бабничество на тебе путами или нет.

Вралей кругом — пруд пруди. И мужчин, и женщин. А эти уж вообще все поголовно. Все-то все, но в этом отношении мой отец был скот отъявленный. Он со своей первой женой-еврейкой на лоха всю большую Академию наук развел. Я историю как его жена стала академиком и «легендой российской геологии» уже в каком-то томе рассказывал. Легенду они состряпали следующую: первая женщина на вулкане (Ключевском на Камчатке). Мало того, что она вообще наверх к жерлу взобралась, но и, маленькая и хрупкая, двух сопровождавших её мужиков спасла. Дескать, третий наглотался веселящего газа (окись азота, обычное дело при извержении вулкана), координация движений нарушилась, и провалился в трещину. А выбраться никак, вот-вот погибнет. Отец-спортсмен якобы за ним вниз полез. Но тоже застревает. Прости-прощай, жизнь. Но «маленькая и хрупкая» их всех из щели вытаскивает. Прослезиться можно. Тем более, что еврейка. Прослезиться и академика присвоить (при Ельцине). И в пример потомкам ставить.

На самом деле ничего этого не было. Мне отец хоть здесь правду рассказал. Маленькая-хрупкая взобралась лишь до середины вулкана и там от страха обосралась. Дристала и дристала, наверх идти отказывалась, да и не могла. Трусливым поносом изошла настолько, что вниз её мужики стаскивали волоком. Так что не была «первая женщина на вулкане» у жерла. И трещины не было. И никто туда не проваливался. А была разводка, в результате которой ещё одна изошедшая дерьмом еврейка стала образцом для подражания и академиком. Фильм про неё и отца сняли даже. До Войны. И в наше время на телеканале «Культура» часовую передачу сделали.

Так вот, развёл отец на лоха Большую Академию наук, ещё не раз разводил и другие коллективы, то что ему стоило развести мою мать и меня? Ну и как мне, ребёнку, было выбраться из-под пресса кучи дерьма из-под «продвинутого» пиарщика? Как мне Провидение могло выровнять шансы с другими? Вот и получается, что и цыганский баро и ряд других случаев были вовсе не признаками богоизбранничества, а лишь указанием на то, что родители — скоты. А отец — не герой. А всякий не герой не может воспеть Сталина. Отец-трус и не воспел. А мать стала говорить, что всегда боготворила Сталина, только после того как я стал книги о нём писать. А сама в 1953-м была в Курейке, так даже в пантеон Сталина не зашла.

Понять, кто такой мой отец на самом деле, мне помог Сталин. Понял я наконец-то кто такой Сталин и тут же возник вопрос: как может отец-герой Сталина не любить? Может отец никакой не герой? Задался вопросом, тут всё и стало на свои места. Отец мне рассказывал про героический бой, когда от их батальона четырнадцать человек осталось, но устояли. Ну, прям, 28 панфиловцев. А отцу никакой за этот бой награды. В смысле ордена. Если верить, что бой был именно таким, а ордена или Героя не дали, то, получается, сталинский режим плох. Логика.

Но это если верить.

Да не было никакого подвига отца. Может, и боя такого не было. Такая же липа, как и «первая женщина на вулкане». Ещё хуже, если бой был, а отец где-то отсиживался. Откуда я про тот бой знаю? Только со слов отца — точно враля.