Сталин против рептилоидов

— Ну что ж, — сказал Сталин, ожидая неприятностей, — не тяните, выкладывайте свои плохие новости.

— Вы правы, новости плохие — Андреев вздохнул. — Сегодня ночью убит один из ящеров. Из какой семьи, пока не известно. Труп у нас, звонил наш товарищ из КРО. Дзержинский уже в курсе.

Сталин помрачнел, молчал, а Андреев продолжал:

— Товарищи установили, что приехал он на «Паккарде». Собираются выяснить, чей это «Паккард». Тогда и будет ясно из чьей он семьи.

Сталин подумал и спросил:

— Ящер был серый?

— Да, но мы надеемся, что он не из семьи Троцкого.

— Да, будем на это надеяться, — задумчиво сказал Иосиф Виссарионович, — иначе эта истеричная особь опять устроит красный террор, не хуже людоеда Яшки Свердлова. А как же так получилось, кто его убил?

— Вы не поверите, Иосиф Виссарионович, его проститутка убила.

— Проститутка? Ящера? — и в правду не верил Сталин.

— Да, она оказалась из эсеров, крепкая бабёнка, бывшая террористка. Он привёз её на дыру, жрать собрался. А она, не будь проста, изрешетила его из дамского «Браунинга».

— Из дамского «Браунинга» и насмерть? — не поверил Иосиф Виссарионович. — Я видел, как золотому ящеру винтовочная пуля голову разнесла, а он выжил, потом ещё мне угрожал. А она его точно — из «Браунинга»?

— Труп доставили на место. Сейчас врач вскроет и установит, как он сдох. Но дырок в нём достаточно. А шофёр его успел убежать, не смогла она его убить.

— Молодец девушка, очень не вовремя, но всё равно молодец. Вот какие хорошие кадры готовили эсеры. Жаль, очень жаль, что Борис встал на путь контрреволюции, очень бы он нам помог сейчас.

Сталин задумался, а Андреев не прерывал молчание, он стоял рядом и смотрел в окно. Наконец Иосиф Виссарионович сказал:

— Надо попытаться спасти девушку, за ней уже послали палачей.

— Наш товарищ из КРО сказал, что ей выделили охрану, и постараются вывезти её из города как можно быстрее. А Вас сегодня ночью будут ждать на малый совет, там же где и всегда. В двенадцать.

— Я буду. Эх, как не вовремя, как не вовремя всё это случилось. — Сталин помолчал и продолжил. — Надеюсь, девушке предоставили хорошую охрану, опытных людей?

— Думаю, что опытных.

— Очень хотелось бы, чтобы она осталась жива.

— Очень хотелось бы, — согласился товарищ Андреев, сильно сомневаясь, что это вообще возможно.

Он давно занимался ящерами и знал о них больше, чем Сталин. Он подумал о том, что вместе с женщиной, скорее всего, убьют и охрану. Ящеры никогда не прощали убийства своих. Даже если убитая ящерица была из враждебной им семьи — всё равно не прощали.

— Очень хотелось бы… — тихо повторил товарищ Андреев.

Глава 4

Тыжных уверенно сел за руль, а Буханкин открыл перед Ракель Самуиловной заднюю дверь авто:

— Please be seated, Madam.

— Thanks, — коротко отвечала красавица, залезая в авто.

Свирид глянул на них через плечо с неодобрением. Не нравились ему эти буржуйские разговорчики, и поэтому он спросил простым рабоче-крестьянским языком:

— Ну, чё, так и будете тама чирикать, аль скажете, куды ехать?

— Живу я на Садовой-Спасской, в доме Аплаксиной. Но сначала мне нужно в Милютинский переулок. — Сказала товарищ Незабудка. — Там в «Булочной месье Роже», утром подают отличные булки и настоящий кофе.

— Чего⁈ — вскричал от удивления Свирид Тыжных. — Булки⁈ Кофе⁈ Вы гражданочка совсем того… Не понимаете! Вам заныкаться надобно, а вы — булки…

— Мне необходим кофе — настояла Ракель Самуиловна. — Больше нигде в Москве не делают такого кофе так рано утром.

— Of course, Madam, — сказал Товарищ Арнольд, закрывая дверь и садясь на переднее сиденье. — Поехали, чего заснул-то, дама желает пить кофе.

— Дама! Кофе! — буркнул Свирид в лобовое стекло. — Буржуи.

И старенький «Форд» поехал, благоухая бензином.

Было лето. На улицах царило свежее, ещё не задушенное жарой утро. Москва уже просыпалась — из коммунальных муравейников высыпали деловитые москвичи, покупали свежую прессу, толкались в трамваях. Извозчики подхватывали ответственных работников из тех, что могли себе позволить лихача.

Ракель Самуиловна, глядя в окно с заднего дивана «Форда», была грустна. Она не хотела уезжать из Москвы и если честно, не понимала, зачем это нужно. Ни страха, ни раскаяния красавица не чувствовала — только досаду на глупую ящерицу, которая хотела ею поужинать и получила по заслугам. И ещё она чувствовала усталость. Откуда взялась эта ночная уродина, со своим мерзким шофёром, товарищ Незабудка не думала. Но была уверена, что принесла пользу, ликвидировав её как последнюю контру. Может быть, это спасёт пару женских жизней.

Потом товарищ Незабудка, взялась рассмотреть своих телохранителей. Они были забавны: один выделялся своим пижонским видом, любовью к иностранным словечкам и юношеским выпендрёжем, а второй своей инквизиторской серьёзностью, желанием всех судить и кучами веснушек на щеках. Красавица улыбнулась, и случилось это как раз когда товарищ Буханкин повернулся к ней:

— У вас красивая улыбка, товарищ Катя, — чуть прищурившись, сказал Арнольд тоном опытного обольстителя. — It’s beautiful!

Ещё бы немного — и он подмигнул бы.