Сталин против Троцкого

Очень интересно читать мнение Троцкого о немецких и австрийских дипломатах, изложенное в его книге «Моя жизнь». Почитать Льва Давидовича – так они все были поголовно ограниченными людьми и вообще посредственностями. И это очень показательно. Троцкий был довольно высокого мнения о своей особе – и совершенно искренне чуть ли не всех считал глупее себя. Для политика это чудовищный недостаток. В этом роде деятельности, как и на войне, недооценка противника почти всегда приводит к катастрофическим последствиям. Что в конце концов и случилось.

Однако ситуация на переговорах была весьма интересной не только из-за любви Троцкого к речам. Дело в том, что Ленин… на самом деле тоже не очень-то хотел заключать мир. Он был кем угодно, но не дураком. И прекрасно понимал последствия такого мира. Поэтому Ильич продолжал надеяться на подъем революционного движения в центральных державах (Германии и Австро-Венгрии), что сняло бы проблему. Именно поэтому Троцкий умел указание всячески затягивать переговоры. Что вполне соответствовало его взглядам.

Между тем среди большевиков имелись те, кто выступал как раз за скорейшее заключение мира, – прежде всего Каменев и Зиновьев. Мне вообще не очень понятно, как их, с типичным менталитетом «умеренных» (который куда больше подходил для меньшевиков) занесло в стан отмороженных революционеров.

В общем, Троцкий как по заданию вождя, так и по собственной инициативе тянул время. А ведь мирные переговоры иногда длятся месяцами, а то и годами…[32] С Лениным у Троцкого был такой договор: тянуть, сколько можно, подписывать мир, только если немецкая сторона предъявит жесткий ультиматум.

«Какое действие произвели на немецкую армию февральская, а затем и октябрьская революция? Как скоро это действие обнаружится? На эти вопросы еще не было ответа. Его надо было попытаться найти в процессе переговоров. А для этого необходимо было как можно дольше затягивать переговоры. Нужно было дать европейским рабочим время воспринять как следует самый факт советской революции, и в частности ее политику мира».

(Л. Д. Троцкий)

И некоторое время тактика затягивания вроде бы приносила плоды. Правда, Троцкий тут был не при чем. В руководстве Германии (центральные державы к этому времени не были равноправными союзниками, все решали немцы) было два течения. Одни хотели заключить по-быстрому мир на приемлемых для обеих стран условиях. Это были дипломаты и руководители стратегической разведки, которая работала под «крышей» МИДа. Им противостояли военные, желающие захапать как можно больше. Так что немцы не могли договориться между собой.

Но тут появился новый фактор. Украинская народная республика (УНР) провозгласила себя полностью независимой. (После Октября статус УНР был очень неопределенный. Они не признали большевиков, но и не рвали окончательно связи с Россией. Теперь созрели.) Центральная Рада, верховный орган УНР, был до слез похож на Временное правительство времен Керенского. Там сидели болтуны-интеллигенты, умеренные социалисты с сильным националистическим оттенком. Причем к национализму лидеры УНР приобщились во Львове, входившем тогда в состав Австро-Венгрии. Собственно, оттуда и пошло течение, представителей которого и сегодня называют «бандеровцами». Так вот, в Брест-Литовск приехали представители УНР и заявили о себе как о самостоятельной стороне. Немцам это очень понравилось. «Незалежники» буквально млели от того, что они теперь независимы от «клятых москалей» и что с ними представители великих держав разговаривают «как со взрослыми». Они были готовы подписывать что угодно.

Между тем 10 декабря 1917 года в Харькове образовалось альтернативное, пробольшевисткое правительство. 26 января красногвардейские отряды вышибли самостийников из Киева[33]. Но кого это волновало? Немцы заявили, что признают делегацию УНР, а не украинских большевиков. Забегая вперед, Украину немцам сдали не большевики, а «незалежники». Центральная Рада пригласила немцев. Те пришли – и вскоре разогнали всю эту кодлу к чертовой матери, посадив гетманом более им удобного генерала П. П. Скоропадского.