Сталин против Зиновьева

8 июня Г.Е. Зиновьев направил В.И. Ленину очередное письмо, в котором декларировал: «…Питер теперь – ворота к Москве»[81]. Зиновьев усомнился, что основатель партии отдавал «себе отчет»[82], какие последствия могло повлечь за собой оставление Петрограда. В Центральном Комитете-де «привыкли» считать возможную сдачу колыбели революции не великой бедой, а «локальным поражением». Зиновьев убеждал, что «… потеря Питера уже через две недели (если не скорее) поставит в такое же положение, в каком сейчас находится Петроград – иными словами, поставит под вопрос »[83]. Предвидя, что Ленин спишет филиппики на склонность Зиновьева к панике[84] и его невладение ситуацией на фронтах в целом, а также хорошо известный председателю Совнаркома бюрократизм петроградского советско-хозяйственного аппарата[85], лидер Северной столицы заранее указал: «Все это абсолютные пустяки»[86]. Аргументы Григория Евсеевича: 1) 7-я армия после падения Петрограда будет «в ужасном положении» (в т. ч. и моральном, хоть об этом Зиновьев и не написал); 2) положение на севере и в Вятке крайне осложнится, что «опять-таки» приведет к прямой угрозе Москве[87]; 3) Антанта не замедлит оказать поддержку белым «в стократном»[88] объеме, а Финляндия получит возможность, «не объявляя России открытую войну, всю свою армию дать белым в качестве хотя бы фактических арьергардов»[89]; 4) измена командного состава Красной армии в условиях военной катастрофы «будет увеличиваться прямо пропорционально»[90] успехам противника; 5) в связи с отсутствием войск между Петроградом и Москвой начнется восстание кулацких элементов в тылу Красной армии; 6) в связи с приближением «самых голодных» месяцев будет нетрудно «разжечь» недовольство на «этой почве»[91]. Добавим, что последнее было задано курсом Свердлова и Троцкого на «Гражданскую войну в деревне» 1918 года.

Из доклада Г.Е. Зиновьева четко следует, что при обороне Северной столицы начала в полном объеме сказываться нехватка петроградских большевиков, сгоревших в 1918 – начале 1919 г. в горниле Гражданской войны. Теперь, в условиях наступления белых, в самом Петрограде ставить под ружье оказалось некого. «Когда был брошен клич “На Юг!”, туда двинулись десятки броневых поездов и машин, десятки полков, сотни лучших работников. То же с Восточным фронтом. А теперь?»[92] – резонно вопрошал Григорий Евсеевич и добавлял, что обещанные Моссоветом большевики до сих пор не прибыли, а подкрепления питерцы получили «ничтожные численно и, главное, гнилые»[93], то есть «нестойкие» и, судя по двум уточнениям («…яблочко с червоточинкой»[94] и «хорошего командного состава нет»[95]), со случаями измены комсостава.

Г.Е. Зиновьев изложил свои предложения по изменению ситуации, в числе которых, помимо вполне логичного требования о направлении в Петроград 10 бронепоездов и 10–15 обстрелянных полков, предусматривались и политические меры, среди которых (очевидно, дополнительно накрученный И.В. Сталиным) Г.Е. Зиновьев не позабыл отметить необходимость чистки центрального аппарата управления РККА:

1 и главное). «Надо всем губерниям центральной России приказать посылать коммунистов сюда. Надо отдать сюда лучших комиссаров и командиров. Надо, чтобы Вы лично и ЦК забили тревогу по поводу Питера»[96]. Зиновьев настаивал на немедленном решении вопроса, «ибо тут промедление в неделю [или на несколько дней] может стать роковым»[97].

«2). […] для разложения противника в возможно более торжественной форме заявить финнам, эстонцам и латышам, а заодно и полякам, и литовцам, что мы готовы с ними заключить мир и признать [их] независимость. Кон[ечно], буржуа не поверят и пр. Но это разложение у них. И это укрепит наших солдат, среди которых признаки усталости и нежелание воевать растут с каждым днем. Лучше всего сделать это в такой форме: созовите [В] ЦИК и выступите там сами с речью и пошлите одновременно декларацию всем им. В нынешней новой своеобразной фазе интервенции это будет иметь значение.

3). Надо внести поправку к нашему курсу в вопросе о команд[ном] составе. Местами мы прямо создаем ячейки для белых (начвосо, упвосо и пр.). До сих пор для нашего комиссара заповедь была: “Не вмешивайся в чисто воен[ное] дело”. Теперь надо ему сказать: “Учись, готовься заменить специалиста”. Теперь сплошь и рядом комиссар только прикрывает командира перед солдатами в особо тяжелых вопросах и перед нами (снимает часть ответственности). Собственными глазами вижу, как часть наших лучших работников глупеет при “спецах”, частью ассимилируется ими. Надо выправить тут линию. Здесь хватили через край: не принципиально (принцип верен), а [98]при практическом проведении [курсив наш, ни о каком отказе от использования военных специалистов речь не шла. – С.В.]. И не только в военной сфере»[99]. Зиновьев указывал, что вопрос «очень важен» и должен стать предметом обсуждения Пленума ЦК РКП(б) – «как только» его членам «удастся собраться»[100].