Сталин. Путь к власти

Летом 1923 года экономическое положение страны ухудшилось. Относительно дорогостоящая промышленная продукция государственных предприятий не находила сбыта. Ряд предприятий прекратил работу, а многие из них не могли оплачивать труд рабочих. В то же время увеличение сельскохозяйственной продукции на рынке привело к снижению цен на нее. Разрыв между высокими ценами на промышленные товары и низкими ценами на сельскохозяйственную продукцию (так называемые ножницы цен) стал причиной ухудшения положения деревни и расстраивал нормальный процесс товарообмена.

Хозяйственные трудности страны способствовали социальным конфликтам. На ряде заводов и фабрик прошли забастовки. В деревнях происходили крестьянские волнения, перераставшие кое-где в вооруженные восстания. В этих условиях активизировались партии, запрещенные еще в 1917—1918 годы. Возникли и группировки коммунистов, которые требовали «очищения» партии от бюрократии («Рабочая группа» и «Рабочая правда»). Их деятельность запрещалась, а их члены арестовывались, но эти меры не помогали остановить рост недовольства.

Обострились конфликты и в руководстве страны. Зиновьев, Бухарин и ряд других руководителей стали выражать беспокойство не только по поводу амбиций Троцкого, но и в связи с растущим влиянием Сталина. 30 июля 1923 года в письме Каменеву из Кисловодска Бухарин осуждал «самоуправство» Сталина «по перекройке редколлегии «Правды». В тот же день Зиновьев, комментируя новые назначения, проведенные по воле Сталина, писал из Кисловодска Каменеву: «Мы совершенно всерьез глубоко возмущены… И ты позволяешь Сталину прямо издеваться… На деле нет никакой тройки (Сталин – Зиновьев – Каменев), а есть диктатура Сталина. Ильич был тысячу раз прав». (Очевидно, что ленинское «Письмо к съезду» уже стало им известно. Возможно, благодаря Крупской.) В ответ на упреки, высказанные ему лично в письме от 11 августа, Сталин заявил, что он «тянет лямку», и завершал письмо к Бухарину и Зиновьеву словами: «С жиру беситесь, друзья мои». Явно отношения в руководстве осложнялись.

Летом 1923 года, находясь на прогулке в горах под Кисловодском, Зиновьев, Бухарин, Лашевич, Евдокимов и Ворошилов остановились по пути в какой-то пещере, и в ходе долгой беседы все участники компании, кроме Ворошилова, решили создать «политический секретариат» из Троцкого, Сталина и третьего лица (Каменева, Зиновьева или Бухарина). При этом пост генерального секретаря ликвидировался. Участники «пещерного совещания» обратились к Сталину с просьбой поддержать их предложение. Сталин отказался пойти на такую реформу, сославшись на невозможность руководить партией без других членов и кандидатов в члены политбюро – Калинина, Томского, Молотова. Позже Сталин так рассказал об этом: «На вопрос, заданный мне в письменной форме из недр Кисловодска, я ответил отрицательно, заявив, что если товарищи настаивают, я готов очистить место без шума, без дискуссии, открытой или скрытой». Впрочем, Троцкий также отверг предложение войти в новый и заведомо неустойчивый триумвират.

Некоторые видели в отказе Троцкого пойти на компромисс с остальными руководителями его желание совершить переворот. Член исполкома Коминтерна Альфред Росмер вспоминал, что осенью 1923 года в высших партийных кругах ходили слухи такого рода: «Троцкий вообразил себя Бонапартом», «Троцкий собирается действовать как Бонапарт». Склонный к паникерству Зиновьев увидел в этих слухах намек на военный переворот, что заставило его предложить ввести в состав Реввоенсовета республики И.В. Сталина или К.Е. Ворошилова.

Троцкий крайне болезненно прореагировал на предложение ввести ненавистных ему «царицынцев» в его «владения». Он не только в очередной раз подал в отставку со всех своих постов, но попросил направить его «как солдата революции» в Германию, чтобы помочь германской компартии организовать пролетарское восстание. Однако это заявление Троцкого было лишь красивым жестом. Аналогичный жест сделал и Зиновьев, который заявил, что вместо Троцкого он, председатель Коминтерна, уедет в Германию как «солдат революции». В спор вмешался Сталин, заявивший, что отъезд двух членов политбюро развалит работу руководства. Кроме того, он заверил, что не претендует на место в Реввоенсовете. В Германию же от Коминтерна командировали Радека и Пятакова.