Сталин, Рузвельт и Черчилль. Встречи. Беседы. 1941-1945 г.

Черчилль заявляет, что не все правительства еще вернулись на территорию своих стран. Цель наших переговоров, которые еще не закончились, состоит в том, чтобы обсудить этот вопрос. Он, Черчилль, надеялся, что Миколайчик признает тот факт, что британское правительство поддерживает Советский Союз в отношении новой восточной границы. Какие бы сожаления Миколайчик ни высказывал, это остается фактом. Чтобы Миколайчик ни говорил, речь идет о будущности Европы. Маршал Сталин, как и его британские и американские союзники, желает, чтобы существовала самостоятельная Польша, дружественная Советскому Союзу.

Тов. Сталин говорит, что это совершенно правильно. Русские не только это заявляют, но и делают.

Черчилль говорит, что нельзя допустить, чтобы Советский Союз имел недружественного соседа. Он, Черчилль, поддерживает требования России не потому, что она сильна, но потому, что она права.

Он, Черчилль, не знает, какое из следующих предложений будет приемлемо: Миколайчик мог бы сделать какое-либо заявление, которое было бы приемлемо Советскому Союзу, но он был бы отвергнут своими сторонниками. В ином случае он мог бы сказать, что польское правительство принимает решение в отношении границы для практических целей, и что оно будет иметь право апеллировать при мирном урегулировании.

Миколайчик заявляет, что он предпочел бы демаркационную линию, но он думает, что теперь он присутствует при обсуждении раздела Польши.

Тов. Сталин заявляет, что Миколайчик, однако, предлагает раздел Украины и Белоруссии. Советское правительство против раздела Украины и Белоруссии.

Миколайчик говорит, что до сих пор он слышал заявления о разделе Польши, но не о разделе Германии.

Черчилль заявляет, что о разделе Германии говорилось, но в общих чертах. Если бы заявить о разделе Германии публично, то это значило бы усилить сопротивление немцев.

Черчилль говорит, что он апеллирует к Миколайчику и просит предпринять попытку помочь в настоящем деле британскому правительству. Британия вступила в войну из-за Польши, несмотря на то, что она не была подготовлена. Британское правительство будет считать свое обязательство выполненным, если в конце войны будет существовать сильная независимая Польша. Это повлечет за собой линию Керзона и улучшение границы на севере и на юге. На данной стадии было бы неблагоразумно для польского правительства отделяться от британского правительства. Поэтому он, Черчилль, просит Миколайчика сделать храбрый жест, чтобы обеспечить мир во всей Европе.

Молотов заявляет, что он хотел бы добавить несколько слов по поводу того, что говорилось на конференции в Тегеране. Он, Молотов, хотел бы напомнить то, что было высказано Рузвельтом в Тегеране. Если он, Молотов, будет неточен, то он надеется, что другие его поправят. Он, Молотов, хорошо помнит заявление Рузвельта о том, что Рузвельт полностью согласен с линией Керзона как линией границы, но что он не считает целесообразным публиковать это свое заявление. Он, Молотов, считает, что на этом основании можно сделать заключение о том, что точки зрения не только Англии и Советского Союза, но и Соединенных Штатов одинаковы.

Миколайчик спрашивает, может ли он узнать, как в Тегеране ставился вопрос о западной границе Польши.

Молотов отвечает, что там высказывалось мнение, что западной границей Польши должна быть линия Одера. Он, Молотов, не помнит, чтобы кто-либо возражал против этого.

Черчилль заявляет, что он это поддерживает.

Иден говорит, что он не помнит возражений. Напротив, имелось в виду, что Польша может пойти так далеко на запад, как она пожелает.

Черчилль заявляет, что Польше должна быть передана, кроме того, Восточная Пруссия к западу и югу от Кенигсберга.

Тов. Сталин заявляет, что это правильно.

Черчилль спрашивает, не будет ли приемлемой следующая формула: объединенное польское правительство принимает линию Керзона как восточную границу Польши де-факто, сохраняя за собой право обсудить на мирной конференции частные аспекты.

Миколайчик заявляет, что он не уполномочен делать подобные декларации.

Черчилль заявляет, что это не декларация, а рабочая формула. Он, Черчилль, не желает заставить Миколайчика сказать что-либо, что было бы отвергнуто его народом, но настоящий случай – лучшая возможность для создания объединенного польского государства.

Миколайчик заявляет, что он находится в худшем положении, чем Польский комитет, у которого есть надежды получить Львов.

Тов. Сталин заявляет, что мы не торгуем украинскими землями, и вообще чужими землями не торгуем. Он, тов. Сталин, не знает, о чем поляки думают, но Львова они не получат.

Черчилль замечает, что поляки получат Данциг и территорию одинаковой ценности.

Тов. Сталин говорит, что поляки получат эти территории. Кроме того, русские думают, что речь будет идти не только о Данциге для Польши, но и о Штеттине. Русские этому сочувствуют и это поддержат.

Черчилль говорит, что британское правительство это также поддержит, и заявляет, что он просит поляков серьезно обдумать положение.