Сталин, Рузвельт и Черчилль. Встречи. Беседы. 1941-1945 г.

Тов. Сталин соглашается с этим предложением и заявляет, что, по его мнению, Версальский договор был половинчатым. Он породил в Германии настроение реванша, но он не лишил Германию возможности осуществить реванш. Любые меры по обузданию Германии неизбежно вызовут настроение реванша в Германии. Задача состоит в том, чтобы предотвратить реванш. Для этого нужно до минимума сократить тяжелую промышленность Германии и все те отрасли Германии, из которых возникают военные отрасли промышленности. Если союзники не лишат Германию возможности для осуществления реванша, то войны с Германией будут неизбежны через каждые 25–30 лет.

Черчилль с этим соглашается, заявляя, что немцев, состоявших в фашистских отрядах, отрядах гестапо, и гитлеровскую молодежь нужно отправить на исправительные работы, чтобы показать им, что строить труднее, чем уничтожать. Он, Черчилль, может сказать, что в Англии не могли бы согласиться с массовым истреблением лиц этой категории. Нужно будет их перевоспитать.

Тов. Сталин отвечает, что никто массового истребления не предлагает, и что самым верным средством перевоспитания будет длительная оккупация Германии.

Черчилль заявляет, что американцы, вероятно, не намерены участвовать в длительной оккупации Германии.

Тов. Сталин заявляет, что к оккупации можно будет привлечь другие союзные страны, в том числе Францию.

Черчилль с этим соглашается.

Тов. Сталин заявляет, что к оккупации Германии можно будет привлечь также вооруженные силы мелких союзных государств.

Черчилль говорит, что он хотел бы, чтобы в оккупации Германии были использованы также войска единой Польши.

Тов. Сталин заявил, что поляки будут заниматься оккупацией Германии с большой охотой. Полякам нужно будет отдать Восточную Пруссию, Силезию, а район Кенигсберга с городом заберет Советский Союз.

Черчилль заявляет, что он считает это правильным, но полагает, что германское население из этих районов должно быть переселено в Германию. Теперь для немцев, после того как союзники истребили около 8 миллионов немцев, в Германии будет достаточно жизненного пространства.

Тов. Сталин отвечает, что он согласен с тем, чтобы немецкое население Силезии и Восточной Пруссии было переселено в Германию.

Черчилль говорит, что последний вопрос – это англо-американская война против Японии. Здесь огромную роль играет секретность. Показательно, что японцы до сих пор ничего не знают о заявлении, сделанном маршалом Сталиным в Тегеране. Он, Черчилль, просил Рузвельта сообщить об американских планах войны на Тихом океане на 1945 г. События развиваются очень быстро, и планы быстро меняются по мере того, как американцы захватывают один остров за другим. Но ему, Черчиллю, известно, что Рузвельт вручил Гарриману и генералу Дину краткое изложение американских планов, которое Гарриман и Дин должны будут нам показать, и которое должно быть обсуждено с советскими генералами.

Тов. Сталин заявляет, что по вопросу об американских планах должна была состояться встреча генерала Дина с ответственными советскими военными, но эта встреча не состоялась ввиду того, что с Дальнего Востока не были получены все необходимые детальные сведения. Американские планы ему, тов. Сталину, также неизвестны. Если встретятся три стороны, то это будет лучше.

Черчилль заявляет, что Гарриман и Дин уполномочены сообщить об этих планах маршалу Сталину и могут теперь рассказать о них в самых общих чертах.

Тов. Сталин говорит, что он готов иметь беседы по этому вопросу.

Черчилль заявляет, что он полагает, что эти планы должны быть обсуждены также с маршалом Бруком, который является членом американского объединенного штаба. Маршал Брук готов изучить эти планы, но он не считает себя вправе критиковать их.

* * *

В послании, которое спустя два дня, 11 октября, Черчилль отправил из Москвы Рузвельту, он весьма туманно информировал президента США о своем «процентном предложении». «Совершенно необходимо, писал Черчилль, – чтобы мы попытались достичь общей точки зрения относительно Балкан с тем, чтобы предотвратить гражданскую войну в ряде стран, при которой, видимо, Вы и я симпатизировали бы одной стороне, а Сталин – другой. Я буду держать Вас в курсе всего этого, и ничто не будет урегулировано, кроме как в порядке предварительной договоренности между Британией и Россией с тем, чтобы это было в дальнейшем обсуждено и урегулировано вместе с Вами. На этой основе, я уверен, Вы не будете возражать против нашей попытки добиться единого мнения с русскими». В совместной телеграмме Сталина и Черчилля, направленной Рузвельту несколькими часами ранее, об этом предложении также ничего не говорилось. Упоминалось лишь о том, что «мы должны договориться о согласованной политике по отношению к балканским странам».