«Сталин слезам не верит». Личный дневник 1937—1941

Жданов сказал, что в Прибалтике надо ситуацию решать, пока немцы заняты на западе. Говорит, что эстонцы тоже оживились, на что то надеятся (Так в тексте. — С.К.).

Сказал, что согласен с Ждановым. Все данные за то, что все они думают, что теперь немцы будут в Европе сила и на них рассчитывают. И друг с другом начинают вести общую линию. Проводят консультации.

Коба сказал, что будем этот вопрос обсуждать[201].

4/VI 40

Говорил с Кобой по докладной Френкеля[202]. Нафта-ля написал коротко и убедительно. Списки представил, буду докладывать Кобе. Хорошо представлять списки на награждение, а не на расстрел. А, к черту!

Построили много. За 7 лет больше 5000 километров путей, это не шутка. Буду просить Кобу хорошо наградить[203].

Френкеля надо тоже представить[204]. Снова были разговоры по Литве. Смотрели по картам разграничение, если выходить на новую границу, надо знать куда выходить[205].

10/VI40

Утвердили перевод Павла[206] в ГЭУ[207]. В Следственной Части он был не на месте. Оперативник слабый и следствие ведет вяло, напора нет. А в ГЭУ он будет на месте. Надежный парень, это уже смена.

15/VI 40

Коба принял окончательное решение по Литве и по Прибалтике[208]. Сказал, хочешь не хочешь, а надо советизировать. Сказал, что никто не думал, что немцы так сильны. Польшу побили, теперь Францию побили, англичан побили и сразу положение изменилось[209]. Когда мы им были нужны, немцы лимитрофы[210] уступили, а теперь могут их подзудить и можем Прибалтику потерять. А сейчас у нас пакты, войска там, поддержку населения мы получим хорошую, это не Финляндия.

Вячеслав (В.М. Молотов. — С.К.) провел большую подготовку, литовцы сдрейфили и остальные тоже. Так что все должно пройти хорошо. Это нам крепко поможет.

Мне снова много работы, особенно в Латвии и Эстонии осело много белогвардейцев и местной сволочи хватает. Оставлять нельзя, тоже надо будет переселять. Но тут надо делать аккуратно, не сразу. Тут такого сильного подполья как ОУН нет. ОУН и при поляках работало, там опыт большой. А тут националисты в правительстве сидят, они к подполью не приучены.

Так что вначале изучим, а потом решим.

Надо готовиться к приему литовской границы под охрану.

Комментарий Сергея Кремлёва.

К лету 1940 года ситуация в Прибалтике для СССР — при всём видимом нашем успехе здесь — осложнилась.

С одной стороны, со всеми тремя прибалтийскими республиками осенью 1939 года были заключены союзные пакты — договоры о взаимной помощи. На территории Литвы, Латвии и Эстонии создавались советские военные, военно-морские и военно-воздушные базы и размещались советские войска: до 25 ООО человек в Эстонии, до 20 ООО человек в Литве и до 25 ООО человек в Латвии. То есть советское влияние в Прибалтике в конце 1939 года в считаные недели резко усилилось.

С другой стороны, уже в декабре 1939 года прошла секретная конференция прибалтийских министров иностранных дел, а в марте 1940 года — вторая. К 1940 году генеральные штабы армий прибалтийских государств разработали совместные оперативные планы. При этом было ясно, что военные действия против СССР прибалты могут открыть только совместно с Германией, потому что расчёт на финнов не оправдался.

Наиболее активна была Литва, имевшая с Германией общую границу. В конце февраля 1940 года в Берлин выезжал директор департамента государственной безопасности Министерства внутренних дел А. Повилайтис — эмиссар литовского диктатора Сметоны. Литовцы просили Гитлера о политической поддержке вплоть до установления над Литвой германского протектората.

Обо всём этом мы, конечно, знали.

Зато литовцы, к слову сказать, уже тогда не помнили, что по советско-литовскому пакту 1939 года СССР передал Литве город Вильно (Вильнюс) и Виленский край, который был аннексирован у Литвы Польшей в 20-е годы. А вот немцы в 1939 году отторгли (имея на то, правда, основания) у Литвы Мемель (Клайпеду) и Мемельскую область, переданную Литве англо-французской Антантой.

В ответ на просьбы Повилайтиса немцы были уклончивы и обещали подумать о поддержке Литвы осенью 1940 года — после завершения кампании на Западе. Однако зимой 1940 года сами немцы не рассчитывали на тот оглушительный и быстрый разгром Франции, который стал фактом к середине июня 1940 года. Теперь немцы могли действительно попытаться переломить прибалтийскую ситуацию в свою пользу — пока лимитрофные республики еще были юридически независимы. Формально лимитрофы могли расторгнуть пакты с СССР и одновременно «передать судьбы своих народов в руки фюрера германского народа» — как это сделал от имени чехов легитимно избранный чехами и словаками чехословацкий президент Гаха.