Сталин: тайны власти

Маленкову, занявшему помимо второго в партийной иерархии еще и достаточно высокий государственный пост, притом уже не в чрезвычайном, то есть временном, а в конституционном органе, пришлось заплатить за это весьма дорого — принять новую, реально сложившуюся и предельно запутанную, противоречивую субординацию. Он оказался не только формально, но и на деле подчиненным Берия в руководстве оборонной промышленностью, примирившись тем самым с концом равенства между членами «триумвирата». Как председатель Комитета по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации, Маленков зависел от решений, принимаемых вроде бы его подчиненными по данной структуре Вознесенским и Микояном, но прежде всего был связан планами и действиями БСНК. Маленков потерял былые рычаги воздействия на Совнарком из-за вывода из числа зампредов Малышева, Первухина, Сабурова, более того, смирился с тем, что его бесспорного протеже и сторонника Сабурова понизят столь вызывающе подчеркнуто, не предоставят должности, равнозначной посту наркома, а назначат всего лишь заместителем, хотя и первым, все того же Вознесенского.

Вместе с тем постановления ПБ от 15 и 18 мая продемонстрировали и кое-что еще не менее важное. Во-первых, то, что государственные должности сохранили бесспорную приоритетность, продолжали значить больше, нежели партийные, а потому и оставаться самыми притягательными, ибо теперь делали их обладателей членами узкого руководства. Во-вторых, оба постановления ПБ, не повторенные, как это делалось прежде, соответствующими актами законодательной ветви власти, подчеркивали всю иррациональность, призрачность права, полное пренебрежение Конституцией. Ведь утверждение на постах заместителей главы союзного правительства юридически оставалось исключительной прерогативой ВС СССР, компетенцией его сессий. Поэтому данные, оставшиеся только партийными решения являли пример очевидного произвола, отхода от прежнего пусть чисто декоративного, но все же следования букве закона. Они приобрели откровенный характер закулисных интриг, «аппаратных игр», подтвердили далеко не случайное нежелание большинства членов ПБ принять в январе проект постановления пленума ЦК, подготовленный Молотовым, Маленковым и Хрущевым, об ограничении роли партии.

Глава 9

Серьезные перестановки в узком руководстве, проведенные в конце весны 1944 г., хотя и привели к новому балансу сил, нисколько не повлияли на проводимую политику, не заставили отказаться от комбинированного военно-дипломатического решения вопроса о выводе из войны Финляндии и Румынии, не предусматривавшего их советизации. Прежний курс твердо выдерживался и летом, не претерпев никакой корректировки. Единственным превходящим, но учитываемым фактором, оказавшим воздействие на ситуацию, явилась высадка 6 июня войск США, Великобритании и Канады в Нормандии — открытие столь долго ожидавшегося Москвой второго, если не считать таковым итальянский, фронта.

10 июня соединения Ленинградского фронта, прервав четырехмесячную паузу, начали наступление по Карельскому перешейку. Десять дней спустя, не задержавшись на старой границе, заняли Выборг и вновь перешли к обороне. 21 июня возобновились активные боевые действия на соседнем, Карельском фронте. Там Красная Армия, быстро продвинувшись на северо-запад, освободила столицу Карело-Финской ССР — Петрозаводск, вышла 21 июля в районе города Куолисма на границу 1940 г. и… закрепилась на достигнутом рубеже, предоставив возможность далее действовать дипломатам.

Только теперь финское руководство окончательно осознало бессмысленность продолжения борьбы, безотлагательность выхода из тупика, в котором оказалось, если по-прежнему не желало оккупации страны советскими войсками. Потому-то непримиримый сторонник войны президент Рюти вынужден был подать в отставку, уступив пост главы государства оказавшемуся более покладистым маршалу Карлу Маннергейму. Тому, кто и отважился две с половиной недели спустя сообщить прибывшему в Хельсинки начальнику генерального штаба вермахта генерал-фельдмаршалу Кейтелю, что не считает больше себя связанным соглашением о военном союзе с Берлином. А еще неделей позже, теперь уже в Стокгольме, послы СССР — A.M. Коллонтай и Финляндии — фон Гриппенберг приступили к консультациям об условиях и процедуре выхода из войны северного соседа Советского Союза. Финская сторона согласилась наконец принять полностью предложения, выдвинутые Москвой еще в марте. Она настаивала только на одном — ее праве самостоятельно добиться эвакуации частей вермахта из южных районов страны до 15 сентября либо в тот же срок их интернировать, пытаясь тем самым исключить даже возможный предлог для ввода советских войск. Получив на это согласие, правительство Финляндии в ночь на 4 сентября объявило о прекращении военных действий.