Сталин: тайны власти

Третий уровень власти составили пять человек, ставших заместителями председателя Совета Министров, из-за спешки это забыли зафиксировать в проекте решения. Прежде всего, в силу статуса давнего члена Политбюро, Микоян, назначенный министром внутренней и внешней торговли. Этот пост он с перерывами занимал еще с середины 20-х годов. Затем кадры, утвержденные на ключевых должностях по управлению экономикой, вернее, той ее сферы, которая органически являлась фундаментом военно-промышленного комплекса и значительной производственной частью его. И, наконец, руководители важнейших укрупненных министерств, заменившие ведущие отраслевые бюро при Совмине.

Сабуров стал министром машиностроения (прежние автомобильной и тракторной промышленности; машиностроения и приборостроения; сельскохозяйственного машиностроения, продолжавшего выпускать среди прочего боеприпасы; станкостроения). В.А. Малышев — транспортного и тяжелого машиностроения (упраздненные транспортного машиностроения; судостроительной промышленности; тяжелого машиностроения; строительного и дорожного машиностроения). Первухин — электростанций и электропромышленности (ранее электростанций; электропромышленности; промышленности средств связи). Госплан СССР с присоединенными к нему госкомитетами по материально-техническому снабжению народного хозяйства и по снабжению продовольственными и промышленными товарами^[15] передали Г.К. Косячко, немало лет проработавшему первым заместителем председателя этого комитета, по своей значимости не уступавшего ведущим министерствам.

Ворошилов, хотя и был оставлен членом Президиума ЦК, удостоился чисто номинальной, заведомо декоративной должности, никогда не имевшей самостоятельного значения. Его назначили Председателем президиума Верховного Совета СССР — вместо Н.М. Шверника, «переброшенного» на ВЦСПС.

Наконец, кадровые перестановки, отражавшие новую расстановку сил, провели и в Секретариате ЦК. Из него вывели Л.И. Брежнева, Н.М. Пегова, Н.Г. Игнатова и П.К. Пономаренко, трудоустройство которых с подчеркнутым понижением ни у кого не вызвало сомнения. Первых двух назначили соответственно заместителем начальника Главного политического управления Военного министерства и секретарем Президиума Верховного Совета СССР. Остальным пообещали «руководящую работу» в Совете Министров.

Вместо них в Секретариат ввели явных сторонников Маленкова, проводников его взглядов и политического курса: С.Д. Игнатьева, лишившегося должности министра МГБ, но не утратившего некоторого контроля над ним, ибо он получил в ведение среди прочих отделов ЦК и Отдел административных органов, «опекавший» министерства — военное, внутренних дел, юстиции, прокуратуру, Верховный суд; П.Н. Поспелова, заменившего Н.А. Михайлова в роли главного идеолога партии, «наблюдавшего» за деятельностью таких отделов ЦК, как пропаганды и агитации, художественной литературы и искусства, философских и правовых наук, экономических и исторических наук, науки и ВУЗов, школ; Н.Н. Шаталина, отныне призванного держать под неусыпным и жестким контролем важнейшую из трех на тот момент функций партии — подбор и расстановку кадров во всех без исключения государственных учреждениях и общественных организациях, на всех предприятиях страны.

Вместе с тем изменили и резко подняли уровень Хрущева. Его переместили с поста первого секретаря Московской областной парторганизации, в то время стоявшей над Московским горкомом, «признали необходимым», чтобы он «сосредоточился на работе в Центральном Комитете»^[16]. Иначе говоря, при том положении, которое занимал Маленков, Хрущева утвердили вторым секретарем ЦК. Однако при существенно измененном составе Секретариата, в новом окружении — тех, кто непременно станет согласовывать все решения прежде всего с Георгием Максимилиановичем, Хрущева фактически лишали возможности проявлять самостоятельность, вынуждали заниматься преимущественно чисто организационными, или канцелярскими, вопросами.

На этом время, отпущенное узким руководством самому себе на формирование высших органов власти, истекло. Из двадцати пяти должностей министров семнадцать так и остались вакантными. А.Ф. Горкин, еще не знавший о том, что он уже не секретарь, а заместитель секретаря ПВС СССР, счел проблему легкоразрешимой за день-другой. А потому днем 5 марта направил Маленкову предложение созвать сессию советского парламента уже 8 марта^[17]. Однако глава правительства рекомендацию отклонил, и не из-за того, что сомневался в возможности успеть заполнить свободные министерские посты. Для него вопрос заключался в ином. Ведь кроме утверждения правительства в полном составе, на сессии следовало принять давно составленный министром финансов А.Г Зверевым, даже согласованный, бюджет страны на текущий год. А здесь-то и таилось то препятствие, которое предстояло преодолеть Маленкову.