Сталин - тайные страницы из жизни вождя народов

19 апреля 1943 года понадобилось Управление особых отделов (ОСО) НКВД преобразовать в Главное управление контрразведки (ГУКР) «Смерш» в составе Наркомата обороны. Предполагалось, что структура будет исходить из принципа: смерть немецким шпионам, но Сталин потребовал смерти для всех шпионов. Так что главным объектом «Смерша» стал «враг внутренний».

Но и эта структура, как большинство советских карательных структур, строилась как государство в государстве. К примеру, старший оперуполномоченный полка подчинялся не командиру полка, а начальнику «Смерш» дивизиона, тогда как начальник главного управления контрразведки и одновременно заместитель наркома обороны Абакумов подчинялся напрямую только Верховному главнокомандующему И. В. Сталину. По штату в дивизии предусматривалось иметь 21 смершевца (включая начальника и зама, шифровальщика, коменданта и следователя, да еще взвод охраны) Армия содержала 400 сотрудников «Смерш»; к тому же была агентура — по человеку на отделение, а, следовательно, по 30 стукачей на батальон. Благодаря стараниям вездесущих стукачей, выполнявших и перевыполнявших план по сдаче врагов, каждый, кто высказался хорошо о немецкой храбрости или о качественных параметрах немецкой техники, становился «шпионом, сеявшим пораженческие настроения». К шпионам причислялись и те, кто читал вслух письма из дома (в которых даже после обязательной перлюстрации содержались тягостные известия о голоде и лишениях). «Паникером», «предателем», «шпионом» мог стать любой — от солдата до офицера.

Вот свидетельство полковника в отставке Александра Лебенцева, напечатанное в одном из номеров газеты «АиФ»: «Во время войны я провел два с лишним года на фронте, прошел путь от командира взвода пешей разведки до начальника штаба стрелкового полка. Готов свидетельствовать: сотрудники особых отделов («особняки», или «особисты», как их именовали фронтовики), а позднее «смершевцы» всегда стояли у нас за спиной.В их служебной отчетности самострельщиков-членовредителей было принято именовать аббревиатурой «СС», дезертиров — буквой «Д», шпионы проходили под индексом «Ш». Шпионов немецких было мало-зато, так что многие особняки за всю войну так ни одного и не поймали. Зато всех прочих, увы, было хоть отбавляй, и больше всего — «эсэсовцев». Перед каждым наступлением в полковой перевязочный пункт всегда назначался один из оперативников, который должен был осматривать ранения в конечности — выстрел в упор всегда оставляет пороховой нагар. Только после его заключения медикам разрешалось обеззараживать раны и накладывать повязки. Все об этом знали, поэтому самострельщики обычно прятались в кустах и ждали, когда особист уйдет ужинать. Тогда все они сбегались на перевязочный пункт, крича, что дома у них осталась куча детей, и умоляя дать направление в медсанбат. Но и особисты про эту хитрость знали и грозились всех врачей отправить в штрафбат за сокрытие преступлений».

Исходя хотя бы из того, что советские Вооруженные силы накануне войны почти втрое превышали силы возможного противника, становится непонятно, почему кровопролитная война длилась целых четыре года, а не закончилась в несколько месяцев полным разгромом противника.

Все потому, что Красная армия, не желающая воевать за чуждые ей интересы антирусских правителей, не оказала сопротивления вторгшимся на территорию страны недавним друзьям — воинам вермахта! Тема предвоенного сотрудничества НКВД и гестапо, Сталина и Гитлера уже давно не секрет для серьезных исследователей.

Врага советские полководцы в буквальном смысле засыпали трупами русских солдат и солдат других национальностей, а не взяли воинским талантом и воинской доблестью. Иначе — не было бы этих чудовищных четырех лет войны на нашей территории, не было бы десятков миллионов (!!!) погибших.

Ни карательные органы, ни страх перед стукачами, чекистами, особистами и смершевцами не могли прибавить мужества, — а лишь вынуждали геройски воевать не на жизнь, а на смерть.

И, возможно, не будь этих многочисленных сотрудников сталинского карательного меча над головами русских мужиков (да и женщин), одетых в форму советских военнослужащих, война завершилась бы в считанные месяцы полной капитуляцией «доблестной Красной армии».

Даже печально знаменитый сталинский приказ № 227 не делает людей искренними патриотами «самого счастливого социалистического отечества». Когда в первые месяцы войны 8-миллионная (по другим, явно заниженным сведениям, 6-, 5- и даже 2-миллионная) Красная армия перестала существовать (в большинстве своем разбежавшись или сдавшись в плен), в августе 1941 товарищ Сталин провозгласил: «У нас нет военнопленных, у нас есть изменники Родины».