Сталин. Трагедия семьи

«Я все время стремилась доказать, что его алкоголизм — болезнь, что он не может отвечать за свои слова и поступки подобно здоровому человеку, — но это не убеждало

…Январь, февраль, март — он жил в Москве и быстро почувствовал себя снова тем, чем был и раньше. Вокруг него немедленно собрались какие-то люди из Грузии — затаскивали его в «Арагви», пили с ним, славословили, курили ему фимиам…

Опять он почувствовал себя «наследным принцем»…»

Светлане же никогда не были нужны огромные дачи, государственные средства и шумные гулянки.

Именно поэтому вскоре после смерти отца она пишет письмо Председателю Совета Министров СССР, в котором благодарит партию за заботу о ней и ее детях и отказывается:

«1. От закрепления дачи „Волынское“ с обслуживающим персоналом.

2. От временного денежного довольствия в размере 4000 рублей в месяц

Вместо закрепления за моей семьей дачи «Волынское» прошу вашего разрешения о предоставлении мне права снимать на летние периоды 2—3 комнаты в дачном поселке СМ СССР Жуковка по Рублево-Угличскому шоссе за отдельную плату.

Еще раз приношу благодарность.

С уважением Сталина».

Это письмо напоминает частые разговоры с отцом, когда он предлагал взять деньги, а Светлана всегда сначала отказывалась. В Кремле ей объяснили, что дочь Сталина обязана получать пенсию — и вообще получать все что полагается.

Артем Сергеев:

— Сначала она получила такую довольно большую двухэтажную дачу. Потом сама попросила, чтобы ей дали самую маленькую дачу, это она мне говорила: «Не хочу я в этой большой совнаркомовской…»

Отказ — своего рода тоже побег. Светлана опять пытается бежать: от заботы государства, от ближнего круга отца, от Ближней дачи отца (туда она больше никогда не поедет), от распределителей, казенных вещей и машин. И только Кремль все так же виден прямо из окон ее дома. А в нем творились захватывающие дух дела...

Сначала по русской традиции — раздел власти на троих, потом — арест и расстрел Берии, и, наконец, приход к власти Хрущева и его закрытый доклад на ХХ съезде партии.

Светлана прочитала доклад Хрущева в квартире Микояна.

Это случилось в феврале. Анастас Иванович присылает за Светланой машину, встречает ее у себя дома, на Ленинских горах, в библиотеке, и протягивает стопку страниц. Светлана в одиночестве читает «секретную речь». По сути — ничего нового, похоже на историю ее семьи, рассказанную человеком, не любившим ее отца. Здесь смерть дяди Кирова, описание страданий ее теток, совсем недавние события начала пятидесятых, зловещая роль НКВД, Берии и мрачная тень ее отца. Она верит всему и ей совсем не хочется возмущаться, бросить «секретную речь» в лицо Микояну, Хрущеву, всем им и крикнуть: «Клевета»!

Светлана входит в столовую, где ее ждут Микоян с женой. В их глазах — тревога.

Так рассказывает об этом Светлана в своих воспоминаниях.

А вот Степан Микоян и его жена утверждают, что это было в их квартире.

Степан Микоян:

— Отец принес речь Хрущева на ХХ съезде. Вернее, это он читал после съезда, на пленуме. Речь была секретная. Он дал прочитать ее мне и попросил, чтобы мы как-то ознакомили с нею Светлану. Она приехала к нам, и мы дали ей это прочитать. Оставили в гостиной. Через какое-то время она вышла, и я помню что как-то очень спокойно сказала: «А вы знаете, ребята, самое интересное, что все это очень похоже на правду».

В 1956 году Светлана поняла, что от прошлого бежит не только она.

Друзья и соратники ее отца явно опережали Светлану в этом беге. Ее робкие попытки вырваться из прошлого, найти ему оправдание даже не казались предательством по отношению к отцу и делу его жизни. Можно предположить, что в эти годы Светлана Сталина сполна получила и от стойких сталинцев, и от прогрессивных хрущевцев. Свобода, которой так жаждала Светлана, стояла у самых стен Кремля.

В сентябре 1957 года Светлана сменила фамилию Сталина на Аллилуева. Сменила по собственной воле — в отличие от Василия, который упирался до последнего. У него фамилию Сталин отняли практически силой. Логика в ее поступке была — побег из семьи продолжался. Загадкой остается дата этого поступка. Почему Светлана не сменила фамилию, например, в 1953 году или хотя бы через год? Почему она сделала это только после ХХ съезда?

Светлана пишет письмо с просьбой об обмене фамилии в канцелярию Президиума Верховного Совета. Председатель Президиума Климент Ворошилов, друг и соратник отца, тот самый, который в день самоубийства матери «ездил на лошади» по Красной площади, говорит Светлане:

— Ты правильно сделала.

Ее поступок одобрили. Но все-таки почему же сейчас, именно сейчас, когда фамилию Сталин треплют на каждом углу? И почему переходит на фамилию матери, а не на фамилию своего нового мужа Джона Сванидзе?

Потому что образ матери для Светланы — святой навсегда, а мужья…

Не менять же действительно фамилию каждый раз, когда хочется переменить обстановку и в очередной раз сбежать от чего-то. О том, что Светлана хотела сменить фамилию еще до войны, но был против отец, — знает только она.