Сталин VS Троцкий

— Да, мой совет как друга Норвегии. Лично мне пребывание Троцкого в Норвегии было бы очень неприятно. Но все это я говорю вам частным образом как друг норвежского народа, не как посланник. На этот счет у меня нет директив моего правительства. Я лишь добавлю, что при рассмотрении в правительстве вопроса о визе Троцкому учтите сами отношение моего правительства к этому ренегату. Он и вам наделает хлопот.

Мнение Коллонтай было учтено. 7 мая 1929 года Александра Михайловна удовлетворенно записала в дневнике:

«Отказ правительству в визе Троцкому и его жене как эмигрантам наделал много шума. Кабинет упрекают в нарушении основ норвежской конституции и потворстве советскому полпредству».

Осенью 1930 года Коллонтай перебралась в Стокгольм и вступила в обязанности посланника в Швеции. Вопрос о Троцком возник и здесь. 30 ноября 1932 года Александра Михайловна записала в дневнике:

«Еще одна забота — это попытка друзей Троцкого получить для него визу в Швецию для прочтения лекций. Из Берлина он переехал в Данию. Его друзья атакуют кабинет просьбой о визе Троцкому. Пришлось и мне мобилизовать моих шведских приятельниц и друзей для контратаки. В визе Троцкому шведы отказали».

Через несколько лет изгнанник вновь попытался приехать в Норвегию. В апреле 1934 года французское правительство, на которое давили и коммунисты, и фашисты, решило выслать Троцкого. Но ни одна страна не соглашалась его принять.

«Норвежское рабочее правительство как будто твердо обещало визу, — записал Троцкий в дневнике 8 мая 1935 года. — Придется, видимо, ею воспользоваться. Дальнейшее пребывание во Франции будет связано со все большими трудностями… Мы с Н. можем оказаться в одной из колоний. Конечно, не в сравнительно благоприятных условиях Северной Африки, а где-нибудь очень далеко… Это означало бы политическую изоляцию, неизмеримо более полную, чем на Принкипо. В этих условиях разумнее покинуть Францию вовремя.

Норвегия, конечно, не Франция: неизвестный язык, маленькая страна, в стороне от большой дороги, опоздание с почтой и пр. Но все же гораздо лучше, чем Мадагаскар. С языком можно будет скоро справиться настолько, чтобы понимать газеты. Опыт Норвежской рабочей партии представляет большой интерес… Конечно, в случае победы фашизма во Франции скандинавская «траншея» демократии продержится недолго. Но ведь при нынешнем положении дело вообще может идти только о передышке…»

В конце мая норвежское правительство выдало Троцкому и Седовой визы. Лев Давидович вспомнил слова одного старика-рабочего, сказанные в Алма-Ате: «Праздник вечного новоселья». Записал в дневнике:

«Наташа готовит обед и укладывает вещи, помогает мне собирать книги и рукописи, ухаживает за мной. По крайней мере это отвлекает ее несколько от мыслей о Сереже и о будущем. Надо еще прибавить ко всему прочему, что мы остались без денег: я слишком много времени отдавал партийным делам, а последние два месяца болел и вообще плохо работал. В Норвегию приедем совершенно без средств. Но это наименьшая из забот…

Сколько «обстановок» мы переменили за тридцать три года совместной жизни: и женевская мансарда, и рабочие квартиры в Вене и Париже, и Кремль, и Архангельское, и крестьянская изба под Алма-Атой, и Принкипо, и Франция… Я легко мирюсь с грязью и беспорядком вокруг, — Н. никогда. Она всякую обстановку поднимет на известный уровень чистоты и упорядоченности и не позволит ей с этого уровня спускаться. Но сколько это требует энергии, изобретательности, жизненных сил!.. Прожили мы с Н. долгую и трудную жизнь, но она не утратила способности и сейчас поражать меня свежестью, цельностью и художественностью своей натуры».

Визы им выдали только на полгода. Норвежские власти попросили их поселиться в деревушке подальше от столицы.

«Газеты без труда раскрыли наше убежище, — пометил в дневнике Троцкий. — Фашисты устроили митинг протеста под лозунгом: «Чего глава мировой революции хочет в Осло?» Одновременно сталинцы объявили меня в тысячу первый раз главой мировой контрреволюции».

Знаменитого гостя заехали проведать Мартин Транмель, главный редактор газеты Норвежской рабочей партии, и министр юстиции Трюгве Ли, будущий генеральный секретарь ООН. Министр Ли уверял, что советское правительство даже не пыталось помешать переезду Троцкого в Норвегию.

Но и здесь изгнанник не задержался. Сталин никогда не выпускал его из поля зрения. Нужен был только повод.

27 августа 1936 года советское правительство потребовало от норвежского правительства лишить Троцкого права убежища. Утвержденный Сталиным текст официального заявления гласил:

«Можно считать установленным, что проживающий в Норвегии Л. Троцкий является организатором и руководителем террористических действий, имеющих целью убийство членов советского правительства и вождей советского народа…

Советское правительство полагает, что дальнейшее предоставление убежища Л. Троцкому, организатору террористических действий, может наносить ущерб существующим между СССР и Норвегией дружественным отношениям и противоречило бы современным понятиям о нормах международных отношений.