Сталин. Вся жизнь

«Ленин вышел из помещения, где проходил митинг, окруженный женщинами и мужчинами, – показывает Гиль. – Он был уже в трех шагах от автомобиля… когда с левой стороны от него на расстоянии не более трех шагов я увидел протянутую из-за нескольких человек женскую руку с браунингом. И были произведены три выстрела».

Несколько фотографий разъясняют моменты покушения: стрелявшая находилась у переднего левого колеса автомобиля. Ленин был у заднего – прямо напротив нее на расстоянии трех шагов.

«Я бросился в ту сторону, откуда стреляли, – продолжает Гиль. – Стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе… Оказавшаяся в толпе фельдшерица вместе с двумя лицами помогли мне положить Ленина в автомобиль. И мы четверо поехали в Кремль».

На бешеной скорости Гиль привез Вождя домой. Ленин сам сумел подняться в свою кремлевскую квартиру. Как было сказано в официальном сообщении: «Одна пуля, войдя под левой лопаткой, застряла в правой стороне шеи, другая проникла в левое плечо. Больной в полном сознании. К лечению привлечены лучшие хирурги…»

«Пуля не затронула больших сосудов шеи», – вспоминал лечивший Ленина доктор Розанов. Большой опасности для жизни не было. Но ранение Вождя вскоре породит реки крови…

Уже за несколько кварталов от места покушения была задержана женщина в черном платье. Это была Фаня Каплан – революционерка, сидевшая еще при царе за подготовку террористического акта. На царской каторге она потеряла слух и частично зрение – вот почему, стоя напротив Ленина, с расстояния трех шагов не смогла нанести ему смертельную рану.

Из показаний Каплан: «Я стреляла в Ленина, потому что считаю… он удаляет идею социализма на десятки лет… Решилась я на этот шаг еще в феврале… Большевики – заговорщики, захватили власть без согласия народа».

На вопросы о сообщниках и партийной принадлежности Каплан отвечала: «Я совершила покушение лично от себя».

Следствие было быстрым. Уже 3 сентября комендант Мальков вывел Каплан во двор Кремля и в присутствии большевистского поэта Демьяна Бедного, с интересом наблюдавшего за зрелищем, выстрелил ей в затылок.

Тело Каплан сожгли в бочке. Впоследствии ЧК был пущен слух, что Ленин лично помиловал революционерку Каплан.

Слух этот продержался десятилетия.

Троцкий с армией стоит в это время у Казани, сражаясь с наступавшими чехами. Узнав о покушении на Ленина, он бросает фронт и мчится в Москву. Троцкий чувствует себя наследником.

Коба продолжает сидеть в Царицыне. Да и что ему делать в Москве без Ленина? Ведь он существовал в руководстве только при его поддержке.

В те же дни бывший юнкер студент Л. Канегиссер убил в Петрограде приятеля Троцкого – председателя Петроградской ЧК Урицкого. Канегиссер объяснил: убил за расстрелы офицеров и гибель своего друга.

Троцкий произносит пламенную речь о возмездии. 2 сентября после бурного обсуждения в ЦК большевики объявляют Красный террор.

Коба узнает об этом в Царицыне.

Россия, кровью умытая

Впрочем, террор и без объявления шел весь 1918 год. Когда в Екатеринбурге расстреляли в грязном подвале всю царскую семью… Когда Коба расстреливал офицеров в Царицыне… Когда со вспоротыми животами валялись евреи на улицах украинских городов… Да и сам Ленин, незадолго до покушения, узнав о восстании крестьян в Пензе, телеграфировал: «Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев. Сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города…»

Весь год в стране мучили и убивали людей. Убивали обе стороны – и кровавые подвалы большевистских ЧК походили на залитые кровью подвалы белогвардейских контрразведок. И там и тут обматывали людей колючей проволокой, выкалывали глаза, делали перчатки из человеческой кожи, сажали на кол… Но правительство Деникина с ужасом смотрело на озверение своих воинов. А большевистское правительство объявляло наказание без преступления – государственной политикой.

Итак, 5 сентября было опубликовано официальное постановление о Красном терроре. Когда-то после убийства Александра II министры обсуждали вопрос об объявлении всех революционных партий «ответственными поголовно и стоящими вне закона за мельчайшее новое преступление». Но не решились. Большевики – решились.

Был создан институт заложников. 500 «представителей свергнутых классов» были расстреляны после убийства Урицкого только по официальным данным. В Кронштадте четыре сотни бывших офицеров поставили перед тремя глубокими ямами и расстреляли.

Конечно, дело тут не в мести. Было бы странно за выстрел социал-революционерки Каплан мстить бывшим царским министрам, убивать сенаторов и священнослужителей. Существовал высший смысл террора. Его приоткрыл Троцкий, рассуждая о причинах убийства царской семьи: «Надо было встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет. Впереди – полная победа или полная гибель».