Сталин. Жизнь и смерть

Нэп… На улицах появились извозчики и авто, в которых сидели новые «недорезанные буржуи», как называла их партия. Появились красавицы в норковых шубах и рулетка. Города погружались в лихорадочное веселье. Оживилась торговля, открылись рестораны… «Волны духов, бриллианты, блудливые глаза в темных кругах, играющие женские бедра, серая замша в черном лаке туфель и валютно-биржевая речь».

Все это напоминало ненавистный большевикам Термидор, когда умерла Французская революция.

И еще – будущую Москву 1992 года.

Роптали рядовые члены партии. Роптали, почувствовав возможность фронды, вожди. «Мы вызвали на свет рыночного дьявола», – писал Троцкий.

Глава 9 Рождение Сталина

Новая роль для Кобы

Но Ленин подготовился и к нэпу, и к будущему взрыву негодования в партии. По его инициативе X съезд принимает грозную резолюцию, запрещавшую внутри партии всякие фракции и группы. Фракционная деятельность каралась исключением. Ленин душит даже возможность оппозиции. Резолюция, немыслимая для демократической партии, резала ухо и оттого была секретной.

Весной следующего, 1922 года Ленин вводит новый пост – Генерального секретаря партии. В апреле на этот пост по его предложению избирается Коба.

Считается, что это был чисто административный пост и лишь злой гений Кобы сделал его столь влиятельным в партии. Думать так – значит не понимать ни ситуацию, ни Ленина. Пост Генсека был продолжением все тех же его мер против фронды в партии. Ильич понимал: с развитием нэпа будет расти ропот и, конечно же, выступит вечно мятежный Троцкий… Опытный Ленин не мог не опасаться старой гвардии, ее открытого мятежа, несмотря на запрещение фракций.

К 1922 году Ленин очень устал – от постоянной борьбы на съездах с «рабочими», «военными» и прочими оппозициями. К тому же его мучают все усиливающиеся необъяснимые головные боли. И он решает создать аппарат, который сможет сделать съезды более деловыми, мирными. Ленин организует секретариат во главе с верным Кобой, который должен это обеспечить, научиться контролировать партию, а точнее – усмирить ее. В этом был смысл нового поста. Недаром функции секретариата определены Лениным хитро, расплывчато. Политбюро создано для решения самых важных политических вопросов, Оргбюро – организационных. Подразумевалось, что секретариат решает менее важные вопросы. Но было опасное разъяснение: всякое решение секретариата, не опротестованное членами Оргбюро, становится решением Оргбюро. Не опротестованное членами Политбюро – решением Политбюро. С самого начала у секретариата появляется возможность принимать важнейшие решения.

Вторым секретарем по предложению Кобы становится его старый знакомец – Молотов. За усидчивость и умение работать по 24 часа в сутки Ленин ласково прозвал его «каменной жопой». Секретариат и захваченное Кобой Оргбюро (где правит верный Молотов) начинают контролировать все назначения внутри партии.

Скрытый переворот в руководстве

В том же 1922 году на заседании Политбюро Ленин сказал: «Мы – товарищи 50-летние (он имеет в виду себя и Троцкого. – Э.Р.), вы – товарищи 40-летние (все остальные. – Э.Р.), нам надо готовить смену 30-летних и 20-летних: выбирать и готовить их к руководящей работе».

Так что не Коба, а Ленин задумал смену руководящих кадров. Вождь устал от старой гвардии, от этих вечно критикующих «блестящих сподвижников», и поручает Генсеку Кобе готовить смену – вместо людей блестящих находить людей исполнительных.

Коба оценил перспективу и с энтузиазмом провел работу. Так в его окружении появился 30-летний Лазарь Каганович, родившийся в еврейском местечке, сапожник по профессии, как и отец Кобы. Он был малограмотен, но чрезвычайно работоспособен. Коба назначает его заведующим орготделом ЦК. В руках у Кагановича – аппарат инструкторов ЦК. Направленные в провинцию, они должны проверять работу низовых организаций, от их отчетов зависит будущее местных руководителей. Вскоре отдел Кагановича получает право назначать партийных руководителей на местах.

Итак, партийная провинция – целиком в руках Кобы. Каганович начинает гигантскую работу – вводит нужных людей, проверяет их лояльность, перетряхивает аппарат. Меньше чем за год проверены и утверждены сорок три секретаря губернских организаций – полновластных правителей в провинции. Партийные бонзы наделены властью, которая и не снилась царским генерал-губернаторам.

Я листаю книжки из библиотеки Генсека. В много раз читанной им книге Троцкого «Терроризм и коммунизм» рядом с фразой автора о руководстве партии в государственном аппарате комментарий Генсека – «безраздельное».

Контроль и «назначенство» провинциальных партийных лидеров – вот простой рычаг, при помощи которого Коба в короткий срок подчинил партию. Троцкий все понял, возмущается, но… поздно. Всюду сидят угодные Кобе местные вожди, зависимые от Секретариата.