Сталин. Жизнь одного вождя

Режим целенаправленно формировал слой своих привилегированных сторонников. Многочисленные выдвиженцы и руководящие работники разных уровней получали высокий социальный статус и значительные материальные блага. Пережив массовые чистки второй половины 1930-х годов, советский номенклатурный корпус стабилизировался. Репрессии против чиновников в послевоенный период были скорее исключением, чем правилом. Более того, как показывают документы, накануне смерти Сталина руководящие работники обладали фактической судебной неприкосновенностью. Обязательное согласование любых санкций против членов партии с руководством партийных комитетов вело к фактическому раздвоению правовой системы, о которой генеральный прокурор СССР в докладной записке в ЦК ВКП(б) незадолго до смерти Сталина писал так: «На самом деле существует два уголовных кодекса, один для коммунистов и другой для остальных. Есть много примеров, когда за одно и то же преступление члены партии остаются на свободе, а беспартийные попадают в тюрьму»[925]. Фактическое разделение юстиции по сословному принципу стало следствием корпоративной номенклатурной морали, которая допускала терпимое отношение к злоупотреблениям в своей среде и право сильного.

По своему статусу к чиновникам огромного партийно-государственного аппарата приближалась категория «лучших людей страны». Ее выделяли внутри каждого социального слоя или профессиональной группы – среди рабочих, крестьян, писателей, художников, ученых и т. д. Наиболее известный пример этой социальной инженерии – так называемые «стахановцы», не всегда реальные передовики производства, «маяки» и символы «народности» советского режима. Занимая промежуточное положение между рядовыми гражданами и чиновниками, стахановцы быстро усваивали систему ценностей последних, даже если формально оставались на своих первоначальных профессиональных позициях. Они выполняли представительские функции, лоббировали интересы своих предприятий и регионов, пользовались немалыми материальными привилегиями и т. п. Ярким и достаточно типичным представителем этой группы был родоначальник движения, шахтер А. Г. Стаханов, которого Сталин знал лично и поддерживал. Войдя во вкус «номенклатурной» жизни, Стаханов без стеснения бомбардировал Сталина просьбами о благах и льготах:

Иосиф Виссарионович! Дайте мне хорошую машину, я оправдаю Ваше доверие. Скоро 10 лет стахановского движения, я еду в Донбасс и еще раз покажу, как нужно работать. Сколько раз и к кому только я ни обращался, все дают какую-нибудь трофейную разбитую коробку, а если бы дали один раз, да хорошую, я бы и не приставал больше […] Вот еще насчет квартиры. Я живу в Доме Правительства 9 лет, и ни до войны, ни во время войны не могу допроситься сделать ремонт. Стены грязные, мебель потрепана, разломана […] а кое-кому обивают стены шелком по два раза в месяц и мебель ставят всевозможную. Это неправильно, я прошу сделать ремонт и заменить мебель, чтобы не стыдно было пригласить в квартиру к себе людей[926].