Сталин. Жизнь одного вождя

Эти сотни тысяч функционеров составляли костяк аппарата и опору режима. Конечно, с подавляющим большинством из них Сталин никогда не встречался. Более того, аппарат партии-государства в определенной мере жил своей жизнью, на которую высшее руководство страны оказывало лишь относительное воздействие. В борьбе за выживание и карьерный рост чиновники искали пути обхода строгих правил централизации и занимались приписками. Нередко они злоупотребляли властью. Важным элементом политической практики сталинского периода были явления, которые на политическом жаргоне назывались «перегибами». Это был выход чиновников за рамки предписаний центра, радикализация ими тех или иных директив Москвы. Сильно преувеличивая значение этих процессов, ряд историков доказывают, что сталинская диктатура была неустойчивой, а многие приписываемые Сталину деяния (прежде всего массовые репрессии) на самом деле были стихийными, провоцировались и проталкивались снизу. Некоторые из этих историков полагают даже, что в отдельные моменты Сталин в силу обстоятельств вообще отстранялся от власти[134].

Все это увлекательно, но несерьезно. Документы совершенно не подтверждают теории «слабого диктатора». Мы не знаем ни одного решения принципиального характера, принятого помимо Сталина. Мы не знаем ни одного, даже короткого периода, когда Сталин терял бы свою власть диктатора. Диктатура выработала вполне действенные методы контроля, социального и аппаратного манипулирования и принуждения, позволявшие добиваться реализации ключевых решений. Постоянные репрессии и кадровые чистки держали в неослабевающем напряжении общество и аппарат. Архивы позволили историкам оценить масштабы этого насилия в достаточно точных количественных показателях[135]. По официальным секретным отчетам, за 1930–1952 гг. было расстреляно около 800 тыс. человек. Однако количество фактически уничтоженных людей было гораздо больше, поскольку в сталинских органах госбезопасности широко применялись приводившие к смерти пытки, а лагеря в отдельные периоды по условиям содержания заключенных фактически превращались в лагеря массового уничтожения, пусть и непреднамеренного. Около 20 млн человек за 1930–1952 гг. были осуждены к лишению свободы в лагерях, колониях и тюрьмах. По оценкам специалистов, не менее 6 млн человек (в основном «кулаки» и представители «репрессированных народов») в 1930–1952 гг. стали жертвами депортаций. Расстрелам, заключению в лагеря и ссылке каждый год сталинского правления подвергался в среднем один миллион человек.

Конечно, среди расстрелянных и направленных в лагеря было немало обычных уголовных преступников. Однако важно учитывать, что чрезвычайная жестокость законов и криминализация всех сфер социально-экономической и политической жизни приводили к тому, что в разряд «уголовников» нередко зачислялись обычные граждане страны, допускавшие незначительные проступки или попадавшие под удар различных политических кампаний. Более того, помимо 26 млн расстрелянных, заключенных и ссыльных, десятки миллионов человек были направлены на принудительные работы, арестовывались и содержались длительное время без суда в тюрьмах, изгонялись с работы и выселялись из своих домов как родственники «врагов народа» и т. д. Можно полагать, что различным «жестким» и «мягким» репрессиям за двадцать с небольшим лет сталинской диктатуры подверглись не менее 60 млн человек.

Важным дополнением к этому являются жертвы периодических голодовок и голода, от которого только в 1932–1933 г. погибло от 5 до 7 млн человек. В значительной мере вызванный политическими решениями, голод, как будет показано далее, способствовал подавлению сопротивления крестьян коллективизации.

Подводя итоги этим необходимым для понимания сути сталинской системы расчетам, можно утверждать, что под удар различных репрессий и дискриминационных мер в 1920-е – 1950-е годы попадала значительная часть населения страны[136]. Без особого преувеличения можно утверждать, что речь шла о подавлении большинства привилегированным меньшинством, которое, впрочем, и само нередко попадало под удар террора.