Сталинград

Всеобщую вспышку безграничного оптимизма вызвало новогоднее послание Гитлера к Паулюсу и всей 6-й армии. Нужно было обладать недюжинной проницательностью, чтобы обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство: текст обращения не содержал никаких конкретных обещаний. «От имени всего немецкого народа я шлю вам и вашей доблестной армии самые сердечные пожелания успеха в Новом году. Я хорошо понимаю все сложности вашего положения, а героизм ваших войск вызывает у меня глубокое уважение. Вы и ваши солдаты должны вступить в Новый год с твердой уверенностью в том, что вермахт сделает все возможное, чтобы вызволить вас из беды. Ваша стойкость послужит примером для германских вооруженных сил. Адольф Гитлер».

Ответ Паулюса последовал незамедлительно: «Мой фюрер! Ваши проникновенные и твердые слова были встречены войсками с огромным энтузиазмом. Мы оправдаем ваше доверие! Можете быть уверены в том, что все мы, начиная с седовласого генерала и заканчивая безусым пехотинцем, будем стоять до конца и тем самым внесем свой вклад в победу над врагом. Паулюс».

Новогодние письма, отправленные из «котла», свидетельствуют о резкой смене настроений в войсках и новом приливе сил. Солдаты полны решимости стоять до победного конца. «Мы не падаем духом, мы верим слову нашего фюрера». «Мы сохраняем веру в фюрера, и никто не поколеблет ее до нашей полной победы». «Фюрер знает наши заботы и нужды. Я уверен, он вызволит нас, как только сможет». Трогательные и наивные письма... Но что говорить о солдатах, когда даже скептически настроенный генерал Штрекер поддался общему настроению. «Замаячили новые надежды, – записал он в своем дневнике. – Будущее вселяет в меня оптимизм».

Единственное, что беспокоило Паулюса в эти дни, успехи советской пропаганды. 7-й отдел Донского фронта, в чьем ведении находились вопросы «оперативной пропаганды», неуклонно концентрировал свои усилия на 44-й пехотной дивизии и 376-й пехотной дивизии генерала фон Даниэльса, как самых слабых звеньях обороны 6-й армии.

Утром 3 января, после советской агитационной передачи с участием пленных солдат, Паулюс отправился в штаб 44-й дивизии. Сначала разговор с командиром дивизии зашел о нехватке продовольствия, боеприпасов и тяжелых потерях в личном составе. Потом Паулюс незаметно перевел беседу в другое русло. Он заговорил об участившихся случаях дезертирства и распорядился, чтобы все солдаты дивизии узнали о последствиях участия в советских радиопередачах. «Доведите до сведения каждого, что имена предателей неминуемо станут известны и впоследствии им придется предстать перед военно-полевым судом», – закончил разговор Паулюс.

На следующее утро Паулюс нанес визит командиру румынской дивизии, солдаты которой покидали строй из-за обморожений. Причина была Паулюсу, конечно, известна – нехватка обмундирования и прежде всего теплой обуви, но он сомневался, что дело только в этом. Командующий считал, что и здесь поработала советская пропаганда.

Потери в личном составе были так велики, что от многих батальонов остались только названия. Держать оружие в руках мог лишь каждый пятый, и это из ста пятидесяти тысяч солдат, оказавшихся в «котле». В некоторых ротах имелось чуть больше дюжины боеспособных солдат. Остатки разбитых соединений все чаще вливались в другие формирования. В подобные части, как правило, входили пехотинцы, танкисты и даже казаки. Одну такую разношерстную команду бросили на защиту позиций у деревни Карповки, хотя одного взгляда на карту было достаточно, чтобы понять, что именно этот выступ на юго-западной оконечности «котла» подвергнется нападению русских в первую очередь. В начале января 1943 года установилась относительно теплая и сырая погода. И если немцев это радовало, то красноармейцам оттепели были не по душе. Морской пехотинец Барсов писал родным: «У нас стоит мерзопакостная погода. От сырости ржавеют винтовки, а когда идет снег, под ногами начинает хлюпать. Валенки вечно мокрые, просушить их негде, да и некогда». Зато 5 января, когда температура упала до минус 35 градусов, Барсов и его товарищи почувствовали себя намного лучше.

Русские командиры знали о том, какие трудности испытывают немцы с зимним обмундированием, и старались этим воспользоваться. Офицер связи из Люфтваффе так описывал происки противника: «Русские начали предпринимать пробные вылазки, и если им удавалось захватить нашу линию обороны, то отступившие солдаты были уже не в состоянии рыть окопы на новой позиции. Земля промерзла и стала как камень, а наши бойцы слишком слабы даже для того, чтобы протоптать новую тропинку, не говоря уж об окопах».

6 января Паулюс докладывал генералу Цейтцлеру:

«Армия голодает и мерзнет. Солдаты раздеты, разуты, а танки превратились в груду бесполезного металла». Примечательно, что в этот же день генерал Шмидт получил из рук фюрера Рыцарский крест к Железному кресту.

* * *