Сталинград

К середине июля вермахт начал терять свой первоначальный наступательный импульс. Причина заключалась в том, что теперь немцы были уже просто не в состоянии развивать наступление с одинаковой силой в трех разных направлениях. Потери в живой силе оказались выше, чем ожидалось. Только к концу августа немецкие войска потеряли свыше 400 000 человек. Чаще, чем предполагалось, портилась техника. Двигатели выходили из строя из-за песка и пыли, облака которых поднимались над двигавшимися колоннами, а подвоз запасных частей был поставлен из рук вон плохо. Плохие дороги тоже забирали свою дань. Более широкая, чем в Европе, железнодорожная колея замедляла продвижение составов, которым требовалась замена колесных пар при пересечении границы, а отмеченные на картах шоссейные дороги на деле оказывались обычными проселками, моментально превращавшимися в непролазные болота после коротких, но частых летних дождей. Немецким войскам часто приходилось мостить дороги поваленными стволами берез, но чем дальше они углублялись на территорию России, тем медленнее становились темпы их продвижения и тем труднее было подвозить боеприпасы и продовольствие. А ударной силе нашествия – танковым колоннам – часто приходилось останавливаться из-за нехватки горючего.

Пехотные дивизии, составлявшие основную часть армии, проходили в день по 60 километров (впрочем, чаще не больше 30), и обувь солдат быстро выходила из строя под воздействием летней жары. К тому же каждый пехотинец нес на себе не менее 30 килограммов амуниции, куда входили стальная каска, винтовка и шанцевый инструмент. Кроме того, в солдатском ранце лежали оловянный котелок, алюминиевая ложка-вилка, походная плитка, шомпол для чистки оружия, сменное белье, колья для палатки, плащ-палатка, набор ниток с иголками, бритвенный прибор, мыло и даже пачка презервативов. Последнее довольно странно, если учесть, что близкие отношения с местным населением были официально запрещены.

Пехотинцы так выматывались во время долгих переходов с полной выкладкой, что многие из них засыпали прямо на марше. Даже танкисты испытывали все большую усталость. После ремонта своих боевых машин – а смена гусеничных траков была тяжелейшей работой – и после чистки орудий они спешили ополоснуться водой из брезентовых ведер, тщетно пытаясь отмыть руки от жирной грязи и машинного масла, С красными от усталости глазами они затем брились, глядя в зеркальца, закрепленные на броне. Пехотинцы часто называли танкистов «черными» из-за цвета их комбинезонов, а военные корреспонденты немецких газет – «рыцарями современной войны». Однако запыленные стальные «кони» этих «рыцарей» выходили из строя с монотонной регулярностью.

Крушение надежд на скорую победу приводило к разочарованию, а оно вызывало ссоры между командующими. Большинство генералов, и среди них уже упоминавшийся Гейнц Гудериан, пришли в отчаяние от стратегических ошибок Гитлера, который, как мы говорили, снял часть танковых дивизий с направления главного удара. По их мнению, Москва представляла собой не только столицу Советского Союза, она являлась главным транспортным и промышленным центром, где производилось большое количество вооружений. Наступление на Москву приведет, считали они, к окончательному разгрому нескольких советских армий. Однако фюрер быстро привел в чувство своих не в меру независимых генералов. Он заявил, что они ничего не понимают в экономике. Ленинград и Прибалтику следует захватить, чтобы обезопасить торговые пути в Скандинавию, и в первую очередь – Швецию. Продукция сельского хозяйства Украины – зерно, мясо – жизненно необходима для Германии. Правда, очень похоже, что истинной причиной решения Гитлера изменить направление удара стала его подсознательная боязнь идти на Москву той же дорогой, которой за сто с лишним лет до него уже прошел Наполеон.

Группе армий «Центр», захватившей Смоленск и окружившей еще несколько советских армий к востоку от города, было приказано остановиться. Большую часть танков из группы Гота Гитлер направил на север для помощи войскам, наступавшим на Ленинград, а на юг для нанесения завершающего удара по русским войскам, окруженным под Киевом, была повернута танковая армия «Гудериан» (это новое обозначение может служить типичным образчиком того, как Гитлер делал подачки своему своенравному, но очень нужному генералу).

В начале сентября Гитлер опять изменил решение и дал согласие начать наступление на Москву. Операции было дано кодовое название «Тайфун». Однако время было упущено, поскольку танковые дивизии Гота завязли на подступах к Ленинграду.