Сталинград

История майора Рейхеля имела длинное продолжение. Мысль о том, что русские намеренно заманили немцев в ловушку, усиленно насаждалась и лелеялась, особенно после Сталинградской битвы. Немало преуспели в этом те, кому удалось выжить, а также германские историки времен «холодной войны». Удивительно, что эти люди проигнорировали такой совершенно очевидный факт, как запрет Сталина отступать. Ведь начавшееся в июле 1942 года отступление Красной Армии вовсе не являлось частью заранее продуманного плана. Просто Сталин наконец понял, что будет значительно разумнее позволить командирам сдать позиции и избежать окружения. В результате охват, который немцы пытались совершить к западу от Дона, закончился практически ничем. В Ставке Верховного Главнокомандующего пришли к единодушному мнению, что Воронеж, этот крупный транспортный узел, следует защищать до конца. Советское командование понимало, что в противном случае наступающие войска вермахта, переправившись через Дон в его верховьях, смогут обойти с фланга весь Юго-Западный фронт.

Сражение за Воронеж стало боевым крещением для 24-й танковой дивизии вермахта, которая еще год назад была единственной кавалерийской дивизией в германской армии. Имея на флангах дивизию СС «Великая Германия» и 16-ю моторизованную, 24-я дивизия наступала прямо на Воронеж. Ее «панцергренадеры» 3 июля вышли к Дону и захватили плацдарм на противоположном берегу. А следующим вечером танкисты дивизии СС «Великая Германия» захватили переправы через Дон так стремительно, что русские, похоже, не сразу поняли, что произошло.

3 июля Гитлер со своей свитой вновь прибыл в Полтаву для консультации с фельдмаршалом фон Боком. После захвата Севастополя фюрер находился в приподнятом настроении. Недавно он присвоил звание фельдмаршала Манштейну, который сыграл важнейшую роль в битве за Крым. «Во время беседы, – записал фон Бок в своем дневнике, – фюрер с большим удовлетворением говорил о том, что англичане, когда у них плохо идут дела, мгновенно избавляются от провинившихся генералов. А это, в свою очередь, полностью лишает их армию всякой инициативы». При этих словах Гитлера присутствовавшие генералы разразились угодливым смехом. Но, несмотря на благодушное настроение, фюрер выразил беспокойство по поводу того, что русские армии, находящиеся в Донской излучине к юго-востоку от Воронежа, могут ускользнуть из ловушки. По-видимому, он считал, что с Воронежем уже покончено.

К концу совещания Гитлер принял компромиссное, но роковое по сути решение. Он отдал приказ Боку продолжать бои за Воронеж и оставил для этого один танковый корпус, а все остальные танковые соединения направил на юг в армию Гота. В результате оставшиеся у Воронежа немецкие войска потеряли главную ударную силу, которая могла бы позволить добиться быстрой победы. Защитники города навязали немцам ожесточенные уличные бои, в которых вермахт потерял все свои преимущества.

Скорее по случайности, нежели руководствуясь стратегическими мотивами, но именно с Воронежа Красная Армия начала уделять особое внимание обороне городов, а не удержанию произвольных линий обороны на карте. Новая гибкая тактика позволила армиям Тимошенко отступать, избегая окружения, но они уже были настолько измотаны и обескровлены, что 12 июля 1942 года специальной директивой Ставки был организован новый Сталинградский фронт. И хотя никто из советских военачальников пока не осмеливался выступать с «пораженческими» предположениями о том, что войска Красной Армии могут быть отброшены до самой Волги, многие были уверены, что основные сражения развернутся именно там. С этой точки зрения, наиболее показательной была стремительная передислокация 10-й стрелковой дивизии НКВД, пять полков которой прибыли в район Саратова с Урала и из Сибири. В подчинение ее штаба немедленно перешли все летные подразделения НКВД, милицейские батальоны, два учебных танковых батальона и железнодорожные войска, которые и взяли под охрану движение через Волгу.

* * *

Казалось, для передовых немецких частей наступили славные дни. «Насколько видит глаз, – писал очевидец, – бронированные машины и грузовики стремительно катили по степи вперед. Командиры, ничего не опасаясь, высовывались из люков и весело приветствовали свои подразделения. Гусеницы и колеса поднимали столбы пыли, которые подобно клубам дыма окутывали дороги на многие километры».