Сталинград. 7 решающих дней

ка, он стал последним командиром легиона «Кондор». В ходе Польской кампании пикирующие бомбардировщики «Юнкере» _|и-87 «Штука» под его командованием продемонстрировали свою эффективность при поражении наземных целей. В военных кампаниях во Франции, на Балканах и в СССР фон Рихтхофен командовал 8-м авиационным корпусом, который стал «летающей артиллерией», осуществлявшей воздушную поддержку танковых соединений. Корпус состоял из трех эскадрилий «Штук» и разведывательных самолетов. Во время Битвы за Британию 8-й авиакорпус, штаб которого находился в Довиле, понес большие потери в небе над Англией. В июне 1942 г. фон Рихтхофен стал командующим 4-м воздушным флотом, воевавшим на Восточном фронте. Обеспечивая поддержку с воздуха войскам Ман-штейна, он внес свой вклад в захват укрепленной военно-морской базы в Севастополе. В 1 943 г. его направляют в Италию как командующего 2-м воздушным флотом.

Обычно перед началом боевых действий Рихтхофен лично вылетал к месту сражений, кружил над полем боя на небольшой высоте, отслеживая продвижение своих войск, и отправлял радиограммы в штаб. Иногда Рихтхофен чудом оставался жив после своих дерзких вылетов; советские зенитчики дырявили его самолет шрапнелью. Стреляли по нему довольно часто и немецкие артиллеристы.

Так, например, 25 июня 1 942 г., когда он осматривал позиции войск «оси» на Восточном фронте, подразделения немецкой 387-й пехотной дивизии по ошибке обстреляли его самолет, ранив второго пилота, пробив топливный бак и оставив на самолете множество дыр. Совершив экстренное приземление, он отправил командиру дивизии язвительное письмо с «благодарностью» подчиненным за их «доблестную службу». Запись в его дневнике в этот день была гораздо грубее. Прекрасно осознавая, что он был на волосок от смерти, он в сердцах записал: «Чертовы псы! Вместо того чтобы стрелять в русских, они целятся в нашего «Аиста»!»

Опухоль мозга прервала его военную карьеру в октябре 1944 г., умер он в Люнебурге 12 июля 1945 г.

ворвался в этот город, поднял его на воздух и обрушил осколки зданий на площади и улицы. Воздух сделался горячим, едким, горьким. Дышать было очень трудно».

После полудня танки генерал-лейтенанта Ханса Валентина Хубе, командира 16-й танковой дивизии, входившей в состав 6-й армии, направились в город с северной стороны. Одновременно другие части, принадлежавшие к немецкой 4-й танковой армии, устремились Сталинграду с юга. Танки Хубе прорвали оборону советских войск, используя свою обычную тактику мощного молниеносно-

Немецкие танки «РгКр/IV» движутся па улице мимо разрушенных и выгоревших домов. Они возили на себе запасные канистры с горючим, чтобы меньше зависеть от подчас ненадежной системы снабжения топливом.

«Сталинград потонул в зареве пожарищ, окутался дымом и копотью. Горел весь город. Огромные клубы дыма и языки пламени взвивались над заводами. Подобно действующему вулкану, извергавшему лаву, полыхали нефтехранилища. Гибли сотни мирных жителей. Сердце сжималось от сострадания к невинным жертвам фашистского людоедства».

Маршал А. Еременко, командующий Сталинградским фронтом

го удара. Еременко получил донесения о продвижении немцев. Оборону удерживали две советские армии — 62-я и 4-я танковая (у последней, несмотря на ее название, танков не было). Еременко бросил в бой свой резерв — 10-ю дивизию НКВД. К 8 часам утра следующего дня немецкие танки, направлявшиеся к Сталинграду, встретили ожесточенное сопротивление в районе села Малая Россошка. Русские летчики сообщали, что все наземные объекты горят, и две колонны, в каждой по 100 немецких танков в сопровождении моторизованной пехоты при мощной непосредственной поддержке с воздуха двигаются в сторону Сталинграда.

Еременко немедленно поднял в воздух все имевшиеся в его распоряжении истребители и приказал поражать изматывающим огнем колонну Хубе легкими бомбардировщиками. Пока Еременко пытался справиться с постоянно меняющейся ситуацией, ему позвонил из штаба Никита Хрущев, его замполит:

— Что у вас нового?

— Новости не особенно хорошие.

— Я сейчас же приду в штаб.

Пришло время завтракать, но никто и не думал о завтраке. Немецкие танки находились так близко от зенитных батарей Сталинграда, что радисты-перехватчики слышали скрежет их гусениц. Собрав то, что осталось от двух танковых корпусов, Еременко приказал блокировать немецкое наступление. Тогда оба эти корпуса имели в своем составе 50 легких танков «Т-70».