Сталинград. Том пятый. Ударил фонтан огня

Между тем тревожиться было о чём. Штурмовая стрелковая группа, усиленная речным десантом, была недостаточно сплочена и слажена. Да и когда этим было заняться? А её всё бросали и бросали вперёд, в одном направлении, и она углублялась в кварталы, не имея надёжных флангов. Всё это мучило и терзало комбата. Он, почём зря, срывал своё раздражение-гнев на ротных командирах, у которых в бою погибли солдаты или попали в плен. Потом жалел, на офицерских оперативках находил способы загладить свои «кавказские срывы». Да на него собственно никто зла не таил. Значили: в бою Танкаев за спины ребят не прятался, своих не бросал!

Зато его в свою очередь костерило и распекало начальство, особенно начштаба полка полковник Криулин.

– Танкаев, тебе что майорские погоны надоело носить?! Я тебя только об одном прошу, будь ты не ладен…Ты не на скачках в своём Дагестане! Держи в узде кипучую кр-ровь! Не бросайся к чёрту на рога…И не попадай всем батальоном в плен!.. Хоть по частям, бес тебя дер-ри…в три присеста…А то на ком мать-перемать, буду зло скрывать?!

…Рядом в крутом изгибе траншеи, что под прямым углом выходила вперёд, укрылись автоматчики-бронебойщики. Не видя комбата, бойко звучали напряжённые голоса.

– Я прежде думал, Семён, наше начальство ни черта не смыслит в России…

– Ой-е! Это ж как тебя понимать, Тимоха?

– Но, похоже, и немчура в ней ни хера не петрит. В смысле, как воевать…

– Да, иди ты! Оно, оне…всю Европу на жопу посадили. Причесали под Гитлера – волосок к волоску. Там у них все народы по одной половице ходят, как шёлковые…Да и нас жмут, как девку.

– В Европе да-а…Они все разложили по полочкам…Да вот для России…видать, полочек нет. Крылата она волей с дремучих времён.

– Это с каких-таких «дремучих времён», Коротков? С царёвых чо ли? Я чой-то в толк никак не возьму, на чью ты мельницу воду льёшь, Тимоха?

– Да ни на чью, дура! Думаю, рассуждаю вслух…Мне, может, и шить-то осталось…на один чих…

– Вот, вот, ты лучше про себя хлопочи, Коротков. Не то старший политрук…Живо бестолковку твою, как ночной горшок, продырявит, сам знаш…

– А я слыхивал от паромщиков, Сеня, будто Сталин мира запросил. Готов Украину фрицам подарить…А Гитлеру падла…хочет оттяпать земли до Урала.

– Губа не дура, чо ж не до Камчатки? Эко скрестились наши дорожки с грёбанным немцем. Да с ним «родимым» всё ясно. А вот как у нас с провиантом? Ты ж был, ноне на реке, Крупинку за крупинкой гоняем с дубинкой. Да, разве, ты Семён, в другом месте ложкой скребёшь?

Комбат, задетый за живое, особенно насчёт «тов. Сталина», хотел было выяснить, в каком взводе растут такие языки? Как вдруг мир сотрясся до основания – рявкнули батареи тяжёлой немецкой артиллерии. Жуткая сплошная стена разрывов высотой с пожарную каланчу отделила батальон от противника.

– Ложи-ись! Ложи-и-ись!

– Хорони-и-ись!! – со всех сторон летел цепной застуженный лай взводных и старшин.

Новые громовые залпы тяжёлых орудий, косматые столбы разрывов рвали барабанные перепонки, осколки рубили-секли живую плоть. Махровые фонтаны взрывов ковши и лопаты колючей земли заживо хоронили солдат, швыряли в лица тугие шматы жары; повсюду несло взрывчаткой, опалённым мясом и горелой костной мукой…Обезумевшие люди шарахались в окопах, дико орали, отскакивали в стороны, падали, снова наступали на лица, руки накрывая изуродованными телами горячие влажные лунки разорвавшихся в траншеях мин. Артобстрел засасывал-накрывал бойцов, заворачивал их в огромный вонючий войлок, прожигаемый красными взрывами.

…Танкаев, пробираясь к блиндажу связи, перемахивая через трупы, как и другие был оглушён грохотом гудевших фугасов, рёвом снарядов, видел серо-седой дым разрывов, взлетавшие в небо косматые столбы земли и каменной крошки, пунктированные молнии трассеров, сшивавших края разрушенных зданий.

Окутанный дымом, он, как загнанный зверь, ворвался к связистам. Не обращая внимание на вскочивших, рявкнул в сердцах:

– Какого хрена малчыт наша артиллерия?!

– Товарищ май…

– Немец выкорчёвывает нас с рубежей! Срочно установить связ с пушкарями.

…Вера Тройчук на мгновение оторвалась от рации, по которой пыталась связаться с командиром противотанковой батареи капитаном Антоновым, бросила через погон:

– Телефонная связь с батареей нарушена…

Ревущий оркестр залпового огня на мгновение заглушил режущий воздух свист…Все поневоле пригнулись ужались кто как…Осколочный снаряд свирепо бухнул в глубине второго этажа, окончательно проломив треснуто бетонное перекрытие, сотряс потолок и толстые двухметровые стены подвала, затуманив его клубами пыли и дыма; следом взахлёб заахались хриплые взрывы, но уже чуть в стороне, давая людям послабку.

– А рация на кой чёрт! – Магомед щёлкнул оскаленными зубами, как волк.

Она не узнала чёрного от копоти-грязи его озлобленного лица. Не смея вставить лишнее слово, приникла к рации, вгоняя позывные артиллеристов в её рыхлые трески и шелесты.

– Товарищ комбат, «Астра» на связи…– протянула ему наушники.

– «Астра»! Я «Ветер»…Что случилось, «Астра»? Шквальный огонь фрицев…Зачэм нэт прикрытия! Несём большие потери…Приём.