Сталинград: Записки командующего фронтом

Товарищи! Ни в коем случае не уходите с немцами. Если уйдете, пропадете. Оставайтесь все на своих местах. [494] Вам нечего и некого опасаться. Советская власть – это ваша родная власть! Никто, нигде и никогда не подумает наказать вас за то, что вы оставались в тех районах, в которые пришли немцы. Мы знаем, что вы не смогли уйти с Красной Армией. Мы знаем, какие страдания и муки вынесли вы под немецким сапогом. Теперь час вашего освобождения близок. Ждите прихода вашей родной Красной Армии и всеми средствами помогайте ей в борьбе против гитлеровцев. Не давайте немцам увозить хлеб и угонять скот. Разрушайте мосты и дороги, по которым будут удирать немцы. Поджигайте немецкие склады с боеприпасами и продовольствием. Помогайте партизанам громить фашистских разбойников!

Красная Армия наступает. Она несет вам освобождение от тяжелой фашистской неволи. Она несет вам радостную и счастливую жизнь на родимой земле».

Немецко-фашистские захватчики свирепствовали. Гитлеровские изверги грабили и разоряли мирное население станиц и хуторов. Так на хуторе Крылов Ростовской области немецкие разбойники выгнали из домов колхозников и отняли у них все личные вещи. Гитлеровцы забрали в колхозе всех лошадей, быков, коров, а мелкий скот и всю домашнюю птицу порезали. Фашистские молодчики расстреляли колхозницу-орденоноску Пелагею Марковскую вместе с сыном и мужем, двух подростков. Фашисты учиняли зверские расправы с попавшими в плен ранеными бойцами и командирами. Чем хуже себя чувствовали на оккупированной территории фашисты, тем больше они свирепствовали.

В последних числах января наше наступление на Ростов проходило очень медленно. Немцы, подтянув большое количество танков и мотопехоты, оказывали упорное сопротивление. Части 2-й гвардейской армии отбивали в день по нескольку контратак немецкой пехоты и танков.

Несмотря на тяжелое состояние частей, испытывавших недостаток в артиллерии, танках, боеприпасах, горючем и пополнениях, войска фронта продолжали упорные бои, с тем чтобы выполнить приказ Ставки Верховного Главнокомандования.

Мы бросили в бой все наличные силы и средства. Войска сражались мужественно, умело. Но противник также прилагал все усилия, чтобы удержать в своих руках Батайск и Ростов. Против войск фронта действовало 11 дивизий [495] противника и около 285 танков. Их боевые действия прикрывались сотнями самолетов.

К 3 февраля 5-я ударная армия вела бои на рубеже реки Северный Донец от хутора Усть-Быстрый до станицы Кочетовская с частями 294-й пехотной, 22-танковой, 306, 336-й пехотных, 7-й авиаполевой дивизий, имевших до 120 танков, удерживая плацдарм на западном берегу реки Северный Донец.

2-я гвардейская армия продолжала бои на восточном берегу Дона от станицы Семикаракорской до станицы Манычской, у хутора Красного в 10 километрах западнее колхоза «Красное Знамя», захватив на западном берегу Дона плацдарм. Перед ее фронтом действовали части 11-й и 12-й танковых и 16-й моторизованной дивизий противника.

51-я армия сражалась с танковыми частями противника на рубеже Рудухина Балка, Раково-Таврический.

28-я армия на рубеже Ракитный, Зерноград, Мечетинская вела бои с частями 23-й танковой дивизии, моторизованной дивизии СС «Викинг» и 71-м резервным мотополком.

В ходе наступательных боев в январе войска фронта нанесли значительный урон противнику. Было захвачено 125 танков, 28 самолетов, 148 орудий, несколько продовольственных и вещевых складов, взято в плен много солдат и офицеров. За этот период потери врага составили: солдат и офицеров – 24856 человек, самолетов – 181, танков – 387, орудий – 219, бронемашин – 163. Эти большие потери понесли 306-я и 336-я пехотные, 11, 17, 23-я танковые, 16-я и СС «Викинг» моторизованные дивизии. В ходе наступательных боев войска фронта очистили от противника территорию около 100 тысяч квадратных километров и освободили сотни населенных пунктов, в том числе около 30 крупных.

Еще к концу декабря 1942 года, когда заканчивался разгром группировки Манштейна, мое здоровье резко ухудшилось.

Читатель, наверное, помнит, что прибыл я в Сталинград с незажившими еще ранами, пообещав лечившему меня профессору Когану строго соблюдать предписанный мне режим. Едва ли стоит говорить, что никакой режим в условиях Сталинграда соблюдать было невозможно. Раны на ноге не только не зажили за это время, но [496] еще больше разболелись. К началу февраля, продержавшись на ногах более шести месяцев, я окончательно вышел из строя. Требовалось немедленное стационарное лечение. Было очень досадно оставлять командование перед взятием Ростова, когда завязались бои на его ближних подступах.