Сталинград: Записки командующего фронтом

15 октября на фронте 62-й армии сложилась исключительно трудная обстановка. При переговорах по телефону с товарищем Чуйковым я почувствовал, что настроение командарма несколько упало. Я решил немедленно побывать у него, на участке 62-й армии. Там действительно создалось тревожное положение. Противник, заняв господствующее положение на высотах, держал под огнем всю Волгу против Сталинграда. В его руках в это время находились Мамаев курган, выс. 107,5, а также выходы к реке в районах тракторного завода и устья Царицы. Губительный огонь гитлеровцев парализовал движение по реке. Василий Иванович довольно энергично запротестовал против моей поездки, так как, чтобы добраться до командного пункта 62-й армии, предстояло переплыть Волгу под плотным обстрелом, а затем под минометным и ружейно-пулеметным огнем пройти берегом 4-5 километров. Однако такая обстановка, постепенно войдя в наш быт, стала для нас привычной: ведь под подобным огнем пришлось побывать уже сотни раз; в августе и сентябре Военный совет фронта, будучи на своих КП в центре города, находился почти под непрерывным огнем и бомбежкой.

Поездка, конечно, предстояла не из приятных. Но было совершенно необходимо побывать среди войск в самый тяжелый для них момент, чтобы ободрить, поддержать их, передать им лично благодарность и слова привета Центрального Комитета партии.

Первая попытка переправиться в район тракторного завода, 15 октября, успеха не имела, так как противник вел усиленный огонь по всем нашим причалам и переправам.

16 октября в 3 часа дня я прибыл на командный пункт Волжской военной флотилии, находившийся в непосредственной близости от берега. Здесь мы застали командующего флотилией контр-адмирала Рогачева (со мной находился и мой заместитель генерал-лейтенант М. М. Попов, который только что приехал на Сталинградский фронт из-под Воронежа). Был приготовлен «бронекатер» (бронекатерами мы называли небольшие железные катера, которые пробивались любой пулей).

Рогачев, как и Чуйков, пытался отговорить меня от поездки. [234]

Лишь только стало смеркаться, мы вышли из истока Ахтубы и направились прямо в Сталинград. Все 10 километров вдоль Сталинграда пришлось идти под огнем противника. В 20 часов мы пристали к берегу в районе завода «Красный Октябрь».

На реке и в городе было совершенно светло, словно днем: противник непрерывно «вешал» множество осветительных бомб и ракет, ведя обстрел русла реки и места причалов.

Набережная Волги представляла собой хаотическое нагромождение всевозможных обломков. Повсюду следы разрушений, земля сплошь изрыта воронками от взрывов. Несмотря на все это, несмотря на непрерывный огонь противника, здесь было большое оживление: набережная стала единственным путем, по которому направлялся приток пополнений, шло снабжение, происходила эвакуация раненых.

С большим трудом мы добрались до командного пункта 62-й армии, который размещался в это время в районе завода «Баррикады», в старой штольне, метрах в 400 от противника (на берегу Волги). Часть сопровождавших нас товарищей были убиты или ранены (осколками снарядов и мин).

На командном пункте мы застали начальника штаба армии товарища Крылова и члена Военного совета товарища Гурова. Командующий армией, зная о нашем прибытии, вышел нам навстречу, но в пути мы где-то разошлись. Через некоторое время он возвратился. Начальник штаба подробно доложил обстановку, хотя она и без того была известна. Когда разобрались со всеми боевыми делами, время далеко перешагнуло за полночь, и мы сели поужинать за столом товарища Гурова. За ужином мы оживленно беседовали, делясь впечатлениями истекшего дня. Я рассказал несколько смешных эпизодов из нашей сегодняшней поездки, в частности о том, как мы с товарищем Поповым прятались за рубку «бронекатера», как бы маскируясь от наблюдения противника, когда при подходе к берегу нас начали обстреливать немецкие автоматчики.

Товарищ Чуйков в свою очередь рассказал, как один беспечный немецкий солдат вышел к Волге и начал глушить рыбу неподалеку от командного пункта армии. [235]

Через некоторое время я переговорил с командирами 37-й гвардейской, 138-й и 95-й стрелковых дивизий, командные пункты которых были тут же рядом. Более подробно я беседовал с командиром 37-й гвардейской дивизии, которая почти полностью погибла в боях за Сталинградский тракторный завод. Взволнованный, правдивый рассказ командира этой дивизии генерал-майора Желудева заставил нас вновь пережить тяжесть этой утраты.

– Как же все-таки отдали вы противнику завод? – спрашивал я Желудева, стремясь за напускной строгостью скрыть свое волнение.

– Товарищ, командующий, – отвечал он глухо, смотря прямо мне в глаза и с трудом поднимая тяжелые от усталости веки, – задачу свою дивизия выполняла честно, ни на шаг не отступила, большинство солдат и офицеров погибли, в соединении осталось всего несколько сот человек. Больше тысячи самолетов бомбили наши боевые порядки, в атаку на нас шло до полутора сотен танков, а за ними – пехота, волна за волной. Ведь никто не оставил своих позиций.