Сталинградская Богородица

Гитлер намечал аналогичный план. Но строил его не на сомнительных вычислениях генштабистов, а на более надежных средствах, дипломатической лжи. Еще в 1933 г. он говорил приближенным: «Что до меня, то я, очевидно, не стану уклоняться от союза с Россией. Этот союз – главный козырь, который я приберегу до конца игры. Возможно, это будет самая решающая игра в моей жизни. Но нельзя начинать ее преждевременно и ни в коем случае нельзя позволять всяким писакам болтать на эту тему. Однако если я достигну своих целей на Западе – я круто изменю свой курс и нападу на Россию. Что за святая простота – полагать, что мы будем двигаться все прямо и прямо, никуда не сворачивая!» [111].

22 августа 1939 г., договорившись с СССР о заключении пакта Молотова – Риббентропа и намереваясь напасть на Польшу, Гитлер на совещании высшего командования подтвердил тот же план. Указал, что предстоит «сначала выступить против Запада, а потом уже против Востока. Нам нет нужды бояться блокады. Восток будет снабжать нас зерном, скотом, углем…», «С осени 1933 года… я решил идти вместе со Сталиным… Несчастных червей – Даладье и Чемберлена – я узнал в Мюнхене. Они слишком трусливы, чтобы атаковать нас… В общем, господа, с Россией случится то, что я сделаю с Польшей… Мы разобьем Советскую Россию. Тогда взойдет солнце немецкого мирового господства».

Англичан Гитлер считал родственным арийским народом. Был уверен, что с ними можно договориться. Он предлагал самые мягкие условия: британцам оставляют их колониальную империю, господство на морях. Но они, в свою очередь, должны признать господство немцев на континенте. Хотя Черчилль был отнюдь не глупым политиком и прекрасно понимал: при подобном раскладе Англии придется признать главенство Германии или ее задушат. Владея побережьем Франции, Бельгии и Голландии, немцы могут понастроить баз, сосредоточить побольше подводных лодок, блокировать острова и диктовать Лондону любые условия. Поэтому мирные инициативы Гитлера Черчилль отверг. Заявлял о готовности сражаться до последнего. Даже если падет Англия, останутся ее доминионы, колонии и продолжат войну.

Но фюрер строил прогнозы, что в Лондоне основные надежды связывают с Россией. Когда она падет, англичане согласятся мириться. 31 июля 1940 г., почти сразу после капитуляции французов, Гитлер поставил Генштабу задачу разработать план нападения на СССР с целью «уничтожения жизненной силы России». 9 августа 1940 г. начальник оперативного управления ОКБ (Верховного командования вермахта) Варлимонт выпустил первую директиву по подготовке удара против СССР. 26 августа начались переброски на Восток дивизий из Франции. В ноябре генерал Паулюс завершил разработку плана вторжения в Россию, Геринг утвердил план развертывания ВВС для предстоящей войны. А 18 декабря 1940 г. фюрер подписал директиву № 21, или «план Отто». Впоследствии для него придумали более громкое название. План «Барбаросса» [158].

В Москву о предстоящем нападении докладывали некоторые разведчики: Зорге, Ольга Чехова, группа Шульце – Бойзена и др. [25, 64]. К Сталину поступали предупреждения и от иностранных дипломатов, от Черчилля, Рузвельта. В общем-то, информации о подготовке вторжения было сколько угодно, слухи об этом носились по Европе и Америке, публиковались в прессе. Они дополнялись донесениями о появлении вблизи границ новых германских соединений.

Впрочем, современными исследователями установлено, что советскому руководству шли и доклады совершенно иного рода. От сетей агентуры, разбросанной по всему миру, в Москву стекалась мешанина самой противоречивой информации. А аналитический аппарат разведки работал в это время очень слабо. Не мог выделить главное, отсечь правду от домыслов. Британской информации Сталин имел весомые основания не доверять. Ведь та же Англия изначально нацеливалась использовать Гитлера против русских. Да и Америка немало потрудилась в данном направлении. Их предупреждения Иосиф Виссарионович оценивал однозначно как попытки столкнуть немцев с Советским Союзом. Но они и были такими попытками! Разве начало войны между Россией и Германией не соответствовало британским интересам? Именно из-за этого в Москве воспринимали с недоверием донесения агентуры о надвигающейся угрозе. Подозревали, что это плоды провокационной кампании, развернутой англичанами [12].

Для оценки решений Сталина накануне войны необходимо учитывать еще один фактор. В конце 1930-х ему многое стало известно об истинной подоплеке прошлой войны, Первой мировой. Советская разведка сумела похитить часть архива Троцкого. На судебных процессах над заговорщиками и врагами народа некоторые из видных троцкистов купили себе жизни исчерпывающими показаниями – Радек, Раковский, Сокольников. А знали они очень много, все трое были связаны с мировыми транснациональными корпорациями, обслуживали «святая святых», финансирование революции. Знали, как вовлекли Российскую империю в мировую войну, как ее подставляли и расшатывали собственные союзники, как обрушили ударом в спину [119, 155].