Сталинградская эпопея. Свидетельства генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. 1939—1943

Для Германии наступали мрачные времена. Молодые лейтенанты и капитаны, слушатели курсов, разумеется, сохранили непосредственное отношение к своим начальникам. Паулюс был для них «сексапильным майором», «благородным лордом», «стройным, изящным господином». Должно быть, он являл собой образчик совершенного «джентльмена». Он казался аристократом, хотя в жилах его не было ни капли благородной крови. Он всегда производил впечатление основательно образованного, в высшей степени знающего человека, являл собой тип той школы оперативных мыслителей, из которых германский Генеральный штаб последнего поколения черпал большинство своих офицеров.

Но этот воспитатель будущих солдат, которого так побаивались воспитанники за строгость и требовательность, человек, казавшийся столь отчужденным от подчиненных, мог при случае от всей души расхохотаться над собой. Один из слушателей курсов IIIb 1933/34 года, ставший впоследствии директором Архива сухопутных сил, полковник в отставке Шёпке, вспоминает следующую историю. Однажды собравшиеся на природе в окрестностях Гранзе офицеры ожидали приезда начальника войскового ведомства (Генерального штаба) генерал-лейтенанта Бека. Вот вдали показался легковой автомобиль. Судя по всему, это был Бек. Паулюс, как старший по званию, собрал господ офицеров на узкой тропинке и произнес короткую, но торжественную речь: «Господа, прошу вас, становитесь, чтобы я смог, как положено, обратиться к господину генералу!» Один из курсантов заметил: «Кажется, к господину генералу!» Паулюс, любимым коньком которого было подчеркивание различия между видимым и кажущимся и взвешивание каждого слова, поправил молодого офицера: «Лучше сказать «по-видимому». Тем временем автомобиль подъехал к группе офицеров. В нем находился добрый мясник, везший на прицепе бычью тушу. Раздался оглушительный хохот. Один из «учеников волшебника», давясь смехом, произнес: «Однако он, по-видимому, только кажется господином генералом!» Впоследствии Паулюс часто и очень охотно рассказывал эту историю.

Фридрих Паулюс, проходивший с 1 февраля 1931 года первичное патентирование в качестве майора Генерального штаба, мог, если принять за некое единое целое рейхсвер генерала Секта, служить прототипом высокообразованного, но совершенно аполитичного штабного офицера, такого, каким и хотел видеть штабиста фон Сект («У офицеров Генерального штаба нет имен»), хотя сам Сект, а после него генерал фон Шлейхер и «кардинал от политики» (Гренер) из министерства рейхсвера очень интенсивно занимались политикой. Сам рейхсвер, однако, должен был оставаться вне схваток политических партий. Он стоял в резерве, ружье к ноге. Но его офицеры видели, с большей или меньшей долей симпатии, в зависимости от возраста, звания и выслуги, что среди всеобщей нужды и бедствий, среди тяжелейшего экономического кризиса и ввиду полной национальной безнадежности поднимается новое массовое движение, выступавшее за сильную армию.

На политической сцене появился Гитлер. Такие возвышенные натуры, как Паулюс, отвергали пролетарское поведение. Супруга Паулюса наверняка разделяла аполитичность своего мужа и, как прирожденная аристократка, очень болезненно воспринимала хвастливое, бьющее в глаза плебейство этих новых людей в коричневых рубашках. Разумеется, об альтернативе, когда рейхсвер с оружием выступит против восстания масс, не могло быть и речи. И когда престарелый генерал-фельдмаршал фон Гинденбург, после долгих колебаний, назначил в 1933 году Гитлера рейхсканцлером, когда генерал рейхсвера стал министром рейхсвера, офицерский корпус принял такое развитие событий. Собственно говоря, что еще могло бы произойти? Офицеры привыкли к равнодушному отношению к политике. К тому же новый канцлер, казалось, проявляет понимание потребностей армии. Начиналась новая эпоха. Кто из офицеров мог тогда догадаться, какой демон скрывается в душе Гитлера?

Для узкого, профессионально высококвалифицированного, стоявшего в стороне от уличных событий офицерского корпуса рейхсвера, которому предстояло в короткие сроки решить исполинские задачи, введение всеобщей воинской повинности и формирование массовой армии с совершенно новыми родами войск – танковыми соединениями, химическими войсками, штурмовой артиллерией, что требовало резкого увеличения численности за счет частичной утраты корпоративного духа и однородности, – все это решило вопрос в пользу дальнейшего положительного отношения к феномену Гитлера и национал-социализму. Все эти аспекты открывали новую эру в военном отношении.