Пришли к штабу бригады. Шли долго, километров пять. Мороз был нам нипочем — разогрелись в дороге. Подразделения бригады уже стояли, смотрелись командованием. Мы стали на левом фланге самыми крайними за личным составом подразделений обслуживания. Поздоровался с военфельдшером Модзелевским, тепло встретились с доктором Панченко. Медсанвзвод стоял за ротой управления.
Нашей роте сделали замечание, что много грязных полушубков. Должны понимать, что ремонтники. Всех оставили в строю. Пока шел смотр бригады, я позади строя побежал в голову колонны, к медсанвзводу. Поздоровался с коллегами, поздравил их с победой. Майю не увидел. Большакова заметила, что ищу кого-то, и сказала, что доктор Майя осталась в медсанвзводе, простужена и что кого-то нужно было оставить с больными.
К медсанвзводу подошел бригадный врач подполковник медслужбы Джатиев. Уже ходил без палочки. Тепло поздоровался со мной, поздравил с победой и отвел меня в сторону.
— Что было у тебя с Максимовым? — спросил он.
— Ничего не было.
— Не знаю почему, но он не подписал твой наградной лист. Поставил резолюцию: «Преждевременно».
Мы оба смотрели друг на друга. Он вопрошающе, а я с недоумением.
— Может быть, из-за медсестры Ладны, — отозвался я. — Царство ей небесное.
Затем добавил:
— Он мне как-то до ее гибели сказал, чтоб не становился поперед батьки — высечет или в пекло попаду. Я ее однажды рано утром поднял и заставил идти оказывать помощь раненым после ночи, проведенной у него. Она не хотела вставать. Может быть, и грубо обошелся с ней, и она ему пожаловалась.
— Как бы там ни было, тебя не представили к награде. Листы еще не отправлены в штаб фронта. Может быть, удастся что-нибудь сделать. Не отчаивайся, иди в строй.
Я побежал к себе. Жаль, что не увидел Майю. Конечно, был огорчен и сообщением Джатиева. Решил после митинга проведать доктора Майю, поздравить ее с победой и попросил разрешения у Михайловского на обратном пути зайти в медсанвзвод. Он категорически запретил.
— Вместе с ротой пойдешь в свое расположение. Только в роту! Понял? Болтаться надумал. В роту пойдешь, и никаких разговоров. Понял?
— Понял.
Последовала команда начальника штаба бригады:
— Равняйсь! Смирно! Равнение направо!
К строю шли командир бригады майор Садовский, начальник политотдела батальонный комиссар Максимов. Начальник штаба майор Калугин доложил, что бригада для следования на митинг построена. Командир поздоровался с личным составом, поздравил с разгромом немецко-фашистских войск. Мощное многократное ура прокатилось далеко по развалинам города. Раздалась команда:
— Под знамя, смирно!
Командир разведвзвода Сергей Большаков в сопровождении автоматчиков нес мимо нас на вытянутых руках вдоль строя развернутое боевое знамя 254-й танковой бригады. Первый раз видел знамя, когда его вручали при формировании бригады в Костырево перед отправкой на фронт.
Строй застыл. Они прошли в голову колонны и там остановились. Последовала команда, и личный состав 254-й танковой бригады походной колонной, с развернутым, опаленным в боях знаменем впереди, шел по наспех расчищенной от снега и завалов дороге среди развалин города на митинг. Впереди колонны — командир бригады и его боевые соратники — батальонный комиссар, командиры штаба бригады, за ними боевые батальоны, роты во главе со своими командирами, подразделения обслуживания, в том числе наша рота технического обеспечения и я — военный фельдшер, замыкающий всей бригады.
Шли по Сталинграду победители…
Мела поземка. Крепкий мороз сковывал жгучей болью колени и кисти рук в хлопчатобумажных рукавицах, морозный ветер белыми пятнами метил участки лица, иней от выдыхаемого воздуха оседал на бровях, усах, шапке-ушанке, воротнике! На ходу растирали лицо, следя друг за другом. Ускоряли шаг, разогревались быстрой ходьбой. Настроение было хорошее. Все вокруг ликовали, чувствовали себя участниками очень важного события. Враг был повержен и в таком большом количестве! Наши войска преследуют отступающего на запад противника и громят его. Значит, бить его можно. И враг будет разбит!
Шли по Сталинграду победители…