Сталинградский гусь

– Верю, верю! – Игорь поднял обе руки. Жест был забавным. – Честному человеку нельзя не верить.

– То-то же! – Джангул засмеялся. Смех у него был сиплый, с трещинками, прерывистый. У многих водителей бывает такой смех, – это от простуды, когда ветер влетает в окно, обволакивает спину, пробивает насквозь глотку и обязательно находит в кабине какую-нибудь щель, чтобы благополучно выскочить наружу.

Он развернул бумагу, потом свернул и отдал Игорю.

– Я в курсе. Меня уже предупредили. Только случайно не прихвати эту бумагу с собою в рейс.

– Да вы чего? Я ее съем, – с серьезным видом заявил Игорь.

Джангул улыбнулся ослепительно и одновременно жестко, похлопал себя по карманам, достал пачку дешевых, плохо оформленных, с непропечатанным изображением сигарет.

Выбил одну сигарету, сунул ее в губы, из нагрудного кармашка извлек зажигалку-самоделку, подпалил… Из пачки выколотил еще одну сигарету, предложил Игорю. Тот отрицательно качнул головой.

– Не курю.

Джангул улыбнулся одобрительно, улыбка у него была открытой, очень хорошей, лицо освещала изнутри, делала его каким-то особенным, запоминающимся, на него нельзя было не обратить внимание, к людям с такими улыбками народ обычно тянется, становится разговорчивым… Как известно, светлые улыбки всегда, во все времена были заразительными, поднимали у окружающего люда настроение.

Интересным человеком был Джангул.

– Правильно поступаешь, что не куришь, – сказал он, – но имей в виду, у вас в Союзе я слышал поговорку: «Кто не курит и не пьет, тот здоровенький помрет», – речь у Джангула была чистая, без «комкастостей» и смешных ударений, – пока он учился в Москве, сумел одолеть непростой язык, говорил почти без акцента.

– Это не про меня, – сказал Игорь, – я и курить умею и пить. Хотя вроде бы считается, что я и не курю, и не пью. Все зависит от ситуации.

– У нас один шофер проводит интересные эксперименты с сигаретами, точнее – с дымом, – сказал Джангул, помотал перед собой рукой, словно бы разгонял табачную струю, пущенную ему в лицо.

– Эксперименты с дымом? – вид Игоря Гужаева сделался недоуменным.

– У нас даже мысль появилась – отправить его в Москву учиться на фокусника… После учебы будет выступать в цирке. Вот он, кстати, идет. Сам. Лично. Будущий народный артист Демократической Республики Афганистан. А? Звучит? – Джангул не удержался и громко хлопнул одной ладонью о другую, подмигнул Игорю: знай, мол, наших!

По двору, вприпрыжку огибая машины, быстро, почти бегом двигался худенький невысокий паренек в узбекской тюбетейке, плоско нахлобученной на голову и выбивающимся из-под нее коротким чубчиком и седыми висками.

– О-о, дядя Джангул! – вскричал он издали, подпрыгнул радостно.

Игорь подумал: «Это же обычный пацан – веселый, раскованный, ему еще в пионерлагерь надо бегать, а он уже грузовики водит… Седой. Неужели он в состоянии справиться с большой, очень тяжелой машиной? У него же, наверное, ноги до педалей не достают…»

Джангул протянул пареньку пачку с сигаретами, которую держал в руках.

– Будешь?

Мальчишка ловко вытянул из пачки одну сигарету и, держа ее в сжиме указательного и среднего пальцев, неприметно, но очень ловко подбил ногтем большого пальца; сигарета, взвившись в воздух подобно маленькой ракете, в следующее мгновение оказалась в губах юного курильщика.

– Из тебя получится очень хороший фокусник, Хасан, – одобрительно произнес Джангул.

Хасан, не сомневаясь нисколько, согласно наклонил голову: так, мол, оно и будет. А может, из него получится что-нибудь большее, чем просто фокусник? Но что может быть больше «просто фокусника», которому в будущем присвоят звание народного?

Этого Хасан не знал. Он глубоко, как здоровый взрослый мужик, затянулся сигаретой, окутался клубом дыма, будто облаком, коротко дунул и от густого кудрявого взболтка в тот же миг ни одной веселой кудряшки не осталось – все растаяло. Похоже, Хасану подчинялись некие материи, которые не подчинялись обычным людям. Джангул зааплодировал.

Игорь тоже похлопал в ладони – он видел много разных фокусов, но такого, чтобы фокусничали с сигаретным дымом, еще не встречал.

А Хасан вновь самозабвенно затянулся плохонькой, хотя и душистой сигаретой – табачная начинка была хорошо просушена и пропитана соком какого-то дерева, скорее всего, вишневого. Открыл рот, выдохнул. С губ его должна была сорваться струя дыма, но дым не пошел, воздух как был, так и остался незамутненным, чистым, а вот из ушей неожиданно вымахнули негустые дымные струйки… Даже не струйки, а кудряшки.

Вот кудряшки сделались гуще, потом сгустились еще немного, но плотным дым не стал – этого не дал сделать редкостный организм Хасана.

«А ведь действительно фокусник, – невольно подумал Игорь, – причем не фальшивый, а настоящий, только один этот фокус “дым из ушей” может вызывать аплодисменты. “Бурные и продолжительные”, как писали раньше в газетах».

Свое показательное выступление Хасан закончил еще одним номером, хотя, может быть, и не таким замысловатым, как «дым из ушей».