Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»

Контрудар 62-й армии, начавшийся рано утром 27 сентября развития, не получил. Из-за сильного сопротивления противника малочисленные соединения армии уже через два часа были вынуждены приостановить наступление. В свою очередь немцы, оправившись от удара советских войск, перешли в наступление. К середине дня 80 вражеских танков с автоматчиками ворвались в поселок «Красный Октябрь». Семь суток здесь шли ожесточенные бои за каждый дом, за каждый этаж. Линии фронта в традиционном понимании не существовало, как не существовало и нейтральной полосы. Главным оружием стали пистолет-пулемет и гранаты. Здесь стреляли в упор, дрались штыками, прикладами, саперными лопатками, кусками кирпича, просто голыми руками. Над полем боя все время висела немецкая авиация, которая группами по 25–30 самолетов беспрерывно бомбила наши, а порой и свои войска. Были случаи, когда от сильной бомбежки и штурмовых действий авиации немцы и наши бойцы укрывались в одном подвале разбитого дома и сидели там пригнувшись, в ожидании окончания бомбежки. После ухода авиации бой находившиеся в подвале русские и немцы либо возобновляли бой, либо разбирались по количеству сил той и другой стороны – кто кого взял в плен. Ценой больших потерь немцам удалось здесь продвинуться всего лишь на 400–600 м. Огромные потери вынуждали противника вводить в бой строительные и понтонные части, так как ни резервов, ни пополнений не хватало.

Немецкий солдат наблюдает за полем боя. Сталинград, сентябрь 1942 года

Рольф Грамс, бывший майор Вермахта, а впоследствии историк, изучавший боевой путь 14-й танковой дивизии, писал: «Это были изнурительные, ужасные бои, как под землей, так и на ее поверхности. В развалинах, подвалах, переплетении подземных коммуникаций крупного города и его промышленных предприятиях. Человек против человека. Танки карабкались на горы мусора и железного лома, ползли, визжа траками гусениц, сквозь хаос разрушенных цехов и в упор вели огонь, пробираясь далее по заваленным улицам и узким фабричным дворам. Все это можно было бы еще как-то выносить. Но были еще глубокие овраги в песчанике, целыми лабиринтами круто сбегавшие к Волге, в которых Советы снова и снова накапливали свои силы, бросая их в бой. В девственных лесах восточного, более низкого волжского берега противник был не виден – ни его артиллерия, ни его пехота, но он незримо присутствовал, ведя огонь, ночь за ночью сотнями лодок и катеров доставляя в руины города подкрепление через могучую реку».

Об ожесточенности уличных боев свидетельствует и Ганс Дерр: «За каждый дом, цех, водонапорную башню, железнодорожную насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу развалин велась ожесточенная борьба, которая не имела себе равных даже в период Первой мировой войны с ее гигантским расходом боеприпасов. Расстояние между нашими войсками и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из рамок ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении использования местности и маскировки и были опытнее в баррикадных боях и боях за отдельные дома; они заняли прочную оборону».

Под прикрытием танка Pz.III Ausf.J немецкие пехотинцы отдыхают после атаки. Сталинград, сентябрь 1942 года

Команда бронекатера Волжской военной флотилии ведет наблюдение за воздухом. Сентябрь 1942 года

Превосходство советских солдат в уличных боях подтверждает и В.И. Чуйков, причем вполне аргументировано, одновременно давая исчерпывающую характеристику боевым действиям такого рода: «Бой в городе – это особый бой. Тут решает вопрос не сила, а умение, сноровка, изворотливость и внезапность. Городские постройки, как волнорезы, разрезали боевые порядки наступающего противника и направляли его силы вдоль улиц. Поэтому мы крепко держались за особо прочные постройки, создавали в них немногочисленные гарнизоны, способные в случае окружения вести круговую оборону. Особо прочные здания помогли нам создать опорные пункты, из которых защитники города косили наступающих фашистов огнем пулеметов и автоматов.

По причине господства Люфтваффе в воздухе немецкие зенитки, в особенности 88-мм Flak 36, чаще использовались для стрельбы по наземным целям. Сталинград, сентябрь 1942 года

В своих контрударах мы отказались от наступления частями и даже большими подразделениями. К концу сентября во всех полках появилась штурмовая группа – малая по численности, сильная ударом, неотразимая в действии и изворотливая, как змея. Объект, занятый фашистами, немедленно подвергался атаке штурмовых групп. Фашисты редко выдерживали удар огня, тола, гранат, подкрепленный штыком и ножом. Борьба шла за здания и в зданиях – за подвал, за комнату, за каждый изгиб коридора. Улица была пуста, площадь тоже.

Наши бойцы и командиры научились во время авиационной и артиллерийской подготовки противника подходить и подползать вплотную к его позициям и тем самым сохраняли себя от гибели. Немецкие летчики и артиллеристы не рисковали бить по нашим боевым порядкам, боясь задеть своих. Мы сознательно шли на самый ближний бой.